Тери Аболевич - Пять/три

Что поделать, главный так главный. Днём погода испортилась. Налетела метель, по всем углам завыл ветер, дорогу замело. Толик было вышел на улицу, но не увидел ничего ближе метров пяти и поспешил укрыться от непогоды. Так и пришёл вечер – раньше, круче налетела темень. Теперь сюда из Китового не то что пешком – и на машине не добраться. Как там говорил Потапыч: «В непогоду лучше обратно не соваться». Стало ясно, что сегодня Толик ужинает один.

Он слабо поел – аппетита не было. Каково это – быть маячником? Вот он сейчас здесь, один, «главный». И так изо дня в день, с призрачной миссией, со своими только мыслями – неоткуда другим поступить извне. Отшельничество. Смог бы он так? Потапыч-то уже пожил, на ледоколе вон служил, ещё где-то. Наверняка есть какая-то история. И каково вот так – закрыть всю свою историю здесь, на севере, и сжать её только лишь до крохотного огонька керосинки, когда там – такой мир?

Керосинка. Толик раньше об этом и не подумал. Идти ли на обход?

Но долго его эта мысль не терзала. Он поднялся из-за стола, прибрался, надел свитер потеплее, а под него ещё кофту и футболку. Главное правило от холода – оденься, как капуста, и будет тебе тепло и счастье. Ботинки, куртка, шапка до ушей. Кто знает, сколько там нужно болтаться?

Толик заправил и зажёг керосиновую лампу – она ожила жёлтым пламенем. Пора.

Непогода немного улеглась. Ветер уже не рвал и не дёргал воздух, как норовистая лошадь уздечку. Снег ещё летел, дорогу было плохо видно, но идти вполне можно. Потапыч ходил по этой стороне, вдоль моря. Толик не знал, что делать: шагать туда-сюда и ждать или призывать скитальца каким-то заклинанием и прочим шаманством. Поэтому он просто пошёл, стараясь держать керосинку повыше – чтоб была заметна.

Прошло больше часа, ничего не происходило. Ноги уже стали подмерзать, а вьюга снова разошлась – теперь ветер уже бил Толика в лицо ледяными иглами.

Тут ему показалось, что кто-то всё же идёт ему навстречу – медленно выходил из метели чей-то образ. Ещё несколько шагов – и он увидел девушку. Белое платье до пола, без рукавов, смуглая кожа, чёрные волосы. Она шагала неуверенно, чем-то потрясённая, но будто совсем не ощущая холода и ветра.

– Эй? – сердце Толика заколотилось. – Сюда, иди скорее, я помогу.

Теперь он видел её лицо – юное, запуганное, она чуть не плакала. Сделав ещё шаг, она споткнулась, но Толик успел её подхватить – она почти что лишилась чувств.

– Тише, тише. Теперь всё закончилось, всё будет хорошо, – стал бормотать он так же, как Потапыч.

Толик не знал, холодно ей или нет, но, поставив керосинку в снег, стащил с себя куртку и укрыл ею странницу. Она тут же зарылась в одежду чуть ли не с головой – видимо, всё же замёрзла. Девушка не говорила ни слова и покорно позволила Толику вести себя под руку до самого домика.

В сухости и тепле стало лучше. Продрогший «хозяин» маяка повесил куртку у двери и пригласил гостью за стол. Она по-прежнему была немного напугана, но осматривалась всё же с любопытством. Толик набрал в чайник воды и поставил его на огонь, пытаясь припомнить, знает ли он, как складывать кораблик из бумаги. Последний раз он так делал, кажется, в средней школе – пускал потом по мартовским ручьям.

Толик сел напротив странницы. Девушка была красивая – уж ему-то, молодому парню, да не оценить. Вот чего теперь? Разговаривает она или нет?

– Анатолий, – представился он и протянул руку.

Она с недоверием посмотрела на него, но всё же вложила свою ладонь в его. Толик почувствовал тепло её тела – странно это всё. Он-то думал, что призраки нематериальные. Они должны проходить сквозь стены и отдавать потусторонним холодом, а не пожимать людям руки.

– Августа, – девушка наконец подала голос.

– Ого, – присвистнул Толик, – красивое имя. Ну, что же, Августа, давай пить чай. Печенье будешь?

Гостья кивнула.

Он залил кипяток в две кружки – заодно и себе. Его до сих пор потряхивало и от встречи, и от прогулки на свежем воздухе без куртки.

– Всё в порядке, ты успокоилась? Самое плохое позади, больше такого не будет, – Толик сам не понимал, почему повторяет то же, что и Потапыч, но другого сценария у него не было. Он понятия не имел, что было и что будет.

– Спасибо тебе, Анатолий.

– Да просто Толик.

– Толик, – гостья наконец улыбнулась. Хоть это хорошо.

Пока Августа грела руки о чашку, он открыл ящик и достал оттуда лист бумаги. Там же валялись цветные карандаши, пустая катушка без ниток, скрепки и прочая канцелярия. Да уж, странное у Потапыча представление о порядке.