Теодор Хильдебрандт - Вампиресса. Ангел смерти

Полковник отсутствовал в замке уже больше недели, когда однажды вечером в комнату вошла Лизетт с таким важным видом, что Элен не сомневалась, что у той имеются какие-то необычайные новости. Она не ошиблась. Как только добрая девушка села к лампе, освещавшей ей вечернюю работу, она сказала:

– Отныне, госпожа, мы не будем так одиноки в этом районе. Земля здесь становится все более и более заселённой, число иностранцев увеличивается, а если так пойдет и дальше, то скоро и на нашей замковой площади, как говорят в деревне, по понедельникам можно будет устраивать базар.

– О, Боже мой, – с удивлением ответила Элен, – кто же эти многочисленные жители, поселившиеся в общине?

– По правде говоря, госпожа, их еще немного, но всё ещё впереди. Во-первых, это вы со своей семьей, а теперь дама, история и происхождение которой еще не известны и которая купила домик там, внизу, в долине, посреди леса.

– Значит, она выбрала очень уединённое жилище, и ей надо либо быть очень смелой, либо иметь с собой большую свиту, если она может без страха оставаться в этом доме.

– Вся деревня того же мнения, а она совсем одна. Ибо ее старый слуга здесь вообще не может рассматриваться, потому что он так измучен, так бледен и хил, что похож не на живого человека, а на жителя потустороннего мира. Что касается дамы, то говорят, что она красива, хотя и уверяют, что в выражении её лица есть что-то необыкновенное. Впрочем, я не могу вам больше ничего о ней рассказать, потому что сама еще не видела ее. Но в следующее воскресенье я буду в церкви, и эта дама, несомненно, будет там, и тогда я рассмотрю ее повнимательнее, чтобы дать вам более полный отчет, если вы не сможете увидеть ее сами.

– Я не сомневаюсь, Лизетт, что вы ее внимательно рассмотрите. Но что о ней говорят сейчас? Знаете, почему она выбрала такое неудобное место для жизни, особенно на зиму? Она из Праги? Она вдова или незамужняя?

– Все эти вопросы уже были заданы ее слуге, но на них не было получено ни малейшего удовлетворительного ответа. Ибо этот слуга, как говорят, угрюмый и чрезвычайно грубый человек. Его ответы: «да, нет; может быть: это не ваше дело»; он платит за то, что покупает, не говоря ни слова, и тут же снова уходит. Однако уже точно известно, что эти люди не немцы, потому что у них очень странное произношение, и между собой они употребляют странные, непонятные слова.

– Эта дама здесь давно? – спросила Элен, которая уже чувствовала желание найти в чужой стране спутницу, которая могла бы внести некоторое разнообразие в ее простой, однообразный образ жизни.

– Она прибыла сюда в тот же день, когда уехал полковник. Сначала она остановилась у пастуха Пауля и спросила его, нет ли поблизости дома, который можно было бы снять или купить. Пауль ответил, что братья Гиршманн хотят продать домик в лесу. Она тут же велела их привести, сторговалась с ними и ту же ночь провела в своем новом жилище. Пауль и двое Гиршманнов поначалу держали это событие втайне, вероятно, потому, что взяли за дом с бедняжки непомерно большую сумму. Но в конце концов все выходит наружу: история стала известна, и я не последняя, кто ее знает. Я услышала это от жены ночного сторожа час тому назад, и почувствовала, что просто обязана рассказать всё сразу вам.

Элен поблагодарила Лизетт за ее расположение, склонив голову, и решила как можно скорее познакомиться со странной дамой.

Камердинер Вернер, также присутствовавший при этом долгом разговоре, молчал и изредка качал головой. Элен заметила это движение и обратила внимание на его молчание, поэтому она спросила его, есть ли у него подозрения насчет незнакомой дамы.

– О, – ответил Вернер, – я просто не вижу ничего хорошего в их появлении в этом районе. Молодая женщина, о которой все говорят, что она хорошенькая, заявляется сюда с одним слугой, чтобы запереться в уединенном доме: и это вам кажется нормальным? У нее есть муж? Где ее семья? Разве она не должна быть авантюристкой? Я среди наших офицеров навидался этаких таинственных принцесс, которые сначала шарахаются ото всех и тщательно скрываются, пока не добьются какого-нибудь улова. Затем они появляются средь бела дня, демонстрируя свою прелесть, свое великолепие и свое безнравственное поведение. Как только они получат свое, они внезапно исчезают, как и то безумие, которое мы часто видим там, внизу, на болоте.

– Я так думаю, – ответила Элен, – что в большом городе встречаются такие несчастные создания, которые, чтобы успешнее торговать своими прелестями, стараются возбудить любопытство мраком, которым стараются себя окутать. А здесь, в Рифенштейне, мой добрый Вернер, чего тут искать такой девушке? Где здесь богатеи, которых она могла бы соблазнить? Во всем районе я знаю только семьи, которые живут в самом полном согласии и, кроме того, к следующему лету скоро уедут из страны. Но разве эту даму не могло постичь несчастье? Может быть, ей стыдно жить в более низком положении в прежнем окружении? И выберет ли современная сирена своим домом жилище посреди леса, вдали от всех дорог? Не предпочтёт ли она скорее места, часто посещаемые путешественниками? Нет, милый Вернер, ваше подозрение несправедливо, нельзя думать о ближнем ничего плохого, если на то нет явных причин.