Теодор Хильдебрандт - Вампиресса. Ангел смерти

– Успокойся, дорогой Альфред. Меня мало волнует, в каком уголке земли я живу, главное, что я с тобой и моими детьми. Мои кисти и краски здесь, в этой коробочке, мне пришлют мою арфу: чего же ещё может мне не хватать для моего счастья?

– Как, дорогая Элен, тебя не пугает одинокая деревенская жизнь?

– Это было бы так, если бы я была лишена трех самых дорогих мне людей. А с ними мое удовлетворение всегда полное.

– О, от какого беспокойства ты избавляешь меня! Я верю, что ты говоришь вполне искренне! Что ж, признаюсь тебе, что только одиночество и уединение подходят моему нынешнему положению, что сейчас мне нужно удаление от всего шума жизни. Поэтому я хочу найти убежище, которое было бы не так близко к городу, чтобы нас не беспокоили, но и не было бы слишком далеко от него, чтобы лишиться всех городских удобств, включая, в частности, медицинскую помощь, если вдруг здоровье Вильгельма и Жюли (так звали их двоих детей) будет в этом нуждаться.

– Ну, Альфред, и где ты думаешь найти это убежище?

– В Богемии, недалеко от Праги.

– Но мне кажется, ранее ты никогда не был в этом районе. У тебя, может быть, есть там знакомые, и ты уже знаешь место нашего будущего пребывания?

– Нет, вовсе нет. Я оставляю всё на волю случая, и именно потому, что я совершенно неизвестен в Богемии, мы отправляемся туда. Я надеюсь, что мой след будет совершенно потерян, что я не буду подвергаться там никакому преследованию… потому что вид людей теперь ненавистен мне. Ах, если бы я мог стереть прошлое из своей памяти! Дорогая Элен, как бы я хотел жить только для тебя!

Эти нежные слова, которые по самому своему характеру должны были быть очень приятны Элен, возбудили в ее сердце прямо противоположное чувство. В тоне, каким говорил это ее муж, по-видимому, прозвучал горький упрек в ее адрес, и выражение его лица говорило больше, чем его слова. Элен все еще любила своего мужа, как и в первые дни их брака; в ее сердце еще не шевельнулось ревнивого чувства, потому что поведение Альфреда убедило ее, что она одна царит в его мыслях. Но это спокойствие могло быть нарушено в любую секунду. До сих пор Элен никогда всерьез не задумывалась о том, какую жизнь мог вести ее муж до того, как они встретились. Она знала, что красивый молодой офицер не мог не иметь множества любовных авантюр, но она считала, что у Альфреда не было времени предаваться чувствам, которые становятся опасными только тогда, когда они длятся долго. В этом отношении Элен не беспокоилась. Между тем в ней возникла несчастная мысль, что какая-то старая любовная интрига могла сыграть роль в этом их внезапном отъезде, больше похожем на поспешное бегство.

Какими бы ни были мысли Элен по этому поводу, она старалась не дать им вырваться, она скорее пыталась подавить их, заведя равнодушный разговор. Тут ей на помощь пришли вопросы детей, и Альфред, радуясь этой невинной болтовне, постарался удовлетворить их любопытство. Полковник между тем заметил, что выражение лица его жены стало более серьезным и задумчивым. А поскольку, он приписывал эту видимость печали только ее отъезду из Берлина, то он приложил все усилия, чтобы приободрить ее своей нежностью, что ему настолько хорошо удалось, что Элен, тронутая его любовью к ней, отбросила в сторону все свои пустые догадки и полностью погрузилась в счастье возможности жить со своим мужем и детьми.

Едва семейство прибыло в Прагу, как полковник сразу же отыскал уединенное жилище, о котором так страстно мечтал. Он обратился к комиссионеру, чтобы узнать, не может ли он снять или купить какой-нибудь загородный дом, удаленный от всех больших дорог, но не слишком далеко от города и одно из указанных мест полностью соответствовало его желанию.

Владелец замка Рифенштейн в романтически красивом и плодородном районе, примерно в двух часах езды от Праги, не жил в этом старинном здании. Долго и тщетно искал он любителей деревенской жизни, но все никак не мог найти жильца, поэтому с готовностью согласился на условия, поставленные ему полковником Лобенталем, который, едва узнав, что замок сдается в аренду, поспешил туда, чтобы осмотреть его. Очарованный расположением, которое было совершенно таким, каким он и хотел, Альфред тотчас же составил договор найма жилья в установленной форме и отправился с семьей в свой новый дом.

Он купил необходимую мебель, простую, но удобную, со вкусом, но не роскошную, и велел доставить ее ему под надзором старого унтер-офицера из своего полка. Этот унтер-офицер, по имени Вернер, тоже немец, храбрый солдат, был уволен раньше из России с небольшим пенсионом, но из-за привязанности к своему полковнику, однажды спасшему ему жизнь в бою, он непременно захотел разделить его участь и занял место не столько слуги, сколько верного и вполне преданного друга. Повар и служанка, оба нанятые в Праге, полностью управлялись с домашним хозяйством полковника, поскольку Элен и ее муж отказались от всякой роскоши, которую они больше не могли себе позволить.