Василий Щепетнев - Арехин в Арктике

– Казалось бы, факт покупки лекарственных препаратов не должен быть тайной.

Арехин опять промолчал.

– Но ведь раздуют, раструбят буржуазные писаки: голодающая Россия тратит миллионы на пороки своих вождей!

Арехин оставался невозмутим.

– Вам бы в покер играть, Александр Александрович. Ладно, проблема не в лекарствах, а в конкретных лекарствах. Среди заказанного – новейшее средство лечения люэса. Очень дорогое. Закуплено немало, хватит, чтобы вылечить пятьсот товарищей или около того.

Арехин и глазом не моргнул. То есть он, конечно, моргал, но в обычном ритме, не зависящем от услышанного.

– И ещё кокаин. Собственно, основная стоимость партии как раз приходится на кокаин. В отличие от буржуазии, принимающей снадобье из пресыщения, для нас кокаин – способ день за днем работать по шестнадцать, а то и по двадцать часов. Порой совсем без сна. Сам я обхожусь чаем, но на всех чаю не напасёшься. У меня уходит унция в день, и запасы тают. Да и не всякий может распивать чаи на службе. Чаю хотите? – спросил он вдруг.

– Потом, – сказал Арехин. – Когда разберусь с лекарствами. И с деньгами. И с людьми.

– Тоже верно, – согласился Дзержинский. Рука его по-прежнему держала папку, словно он не решился, давать её Арехину, или нет.

Оба молчали.

На улице занимались строевой подготовкой. Шагали нечётко, как новобранцы. Вероятно, в самом деле новобранцы. И пели не бодро, а тоскливо:

«Товарищ Троцкий

С отрядом флотских

Нас поведет

На смертный бой!»

– Слова придётся подправить, – сказал вдруг Дзержинский.

– Слова?

– Подвели нас флотские. Крепко подвели.

– Вы полагаете, что события в Кронштадте связаны с пропажей кокаина? – Арехин чувствовал, что пришло время говорить. Когда ещё представится случай.

Дзержинский застыл. Прошла секунда, вторая. Глаза Феликса Эдмундовича смотрели недвижно, куда-то за спину Арехина.

– Jeszcze jeden? Po prostu umarł? Ani kul, ani noża? I bez świadków?

С каждым мгновением он говорил тише и тише, говорил это не Арехину, а тому, кто стоял за его спиной. Только за спиной у Арехина никого не было.

Слова стали слипаться, переходя в вязкий неразборчивый шёпот. Затем и он стих. Дзержинский то ли уснул с открытыми глазами, то ли забылся. И есть ли разница?

Прошла минута, другая. Арехин не шевелился.

На пятой минуте Дзержинский вздрогнул, потянулся к графину, набрал в ладонь воды и так, ладонью и освежился.

– Устаю, Александр. Всё-таки устаю. Чай – необходимость. И кокаин для товарищей – тоже. О чём то бишь мы? Кронштадт… Мысль интересная, но никаких связей между Кронштадтом и лекарствами мы не выявили. Должен признаться, и не искали.

– Если поискать?

– Вам решать. Если попадутся в Швейцарии или рядом мятежники, поспрашивайте. Хотя вряд ли попадутся.

– А здесь…

– Здесь вы живых мятежников не найдете. Товар скоропортящийся, ничего не осталось, – Дзержинский смотрел на Арехина, оценивая реакцию.

Нечего оценивать. Никакой реакции.

Дзержинский подвинул папку прямо к Арехину.

– Тут всё, что нужно для вашей поездки. Материалы по делу. Паспорт. Полагаю, лучше всего вам выехать под предлогом подготовки к международному турниру. Совершенно естественно, не так ли? Хотя я, как вы, Александр, понимаете, вам не начальник и не указчик. Мне поручено Владимиром Ильичом ввести вас в курс дела и оказывать всевозможную помощь.

Арехин папку взял.

Не начальник и не указчик, как же.

– Поезд на Ригу отправляется завтра в восемь ровно. Проездные документы в папке же.

Арехин наклонил голову. То ли согласен, то ли просто на папку смотрит. Смотрит, но не раскрывает. Не время.

– Связь – почтовая. Односторонняя. Пишите на бернский почтамт до востребования, Ульяму Шмидту и не ждите ответа.

– Бернский?

– Именно. Даже если будете в Германии, в Австрии или ещё где-нибудь.

– Берн, почтамт, Ульяму Шмидту, – повторил Алехин, подтверждая, что запомнил.

– Никакой тайнописи, никаких шифров. Когда определите виновных, укажите имена, точный адрес. И добавьте, что данные господа готовы подписать новый контракт.

Дзержинский поднялся. Поднялся и Арехин.

– Конечно, это отдаёт аматёрством, и крепко отдаёт – отправлять человека в чужую страну налегке, без поддержки. Но нет гербовой, пишешь на простой, привередничать не приходится, – напутствовал он Арехина, провожая до порога.

Вернувшись в кабинет, Дзержинский на мгновение задумался – не перегнул ли он дугу. По всему выходило – нет, не перегнул. Арехин, конечно, экземпляр штучный, но если он настолько хорош, насколько воображает, то поймет: время штучных людей прошло, нынче время людей дюжинных. Числом поболее, ценою подешевле. Главное же – взаимозаменяемых. Сломался один – поставил другого, сломался другой – третьего, а уж если и третий не сдюжил – послать сразу пяток, десяток, сотню. С наказом – искоренить подчистую, до пятого колена. Господь отделит своих от чужих.