Софья Маркелова - Серповница

Ветер гудел меж старых деревянных домов, хлопая скрипучими распахнутыми настежь калитками и створками ворот. Хлесткие потоки воздуха вздували пламя костра, разожженного посреди одного из дворов и выстреливавшего в темное ночное небо яркими янтарными искрами. Отовсюду раздавался пьяный гогот и свист, протяжное звучание гармошки и чьей-то расстроенной гитары. Несмотря на поздний час, вся деревня гудела: время уже было далеко за полночь, но ведь не каждый же день удавалось выдать замуж самую старую деву во всех ближайших поселках. И это событие праздновали со всей радостью, вытащив на улицу длинные деревянные столы, накрыв их всякой снедью и выставив достаточно самогона, чтобы торжество продолжалось до самого утра.

Пышнотелая и немолодая невеста, крепко сжав локоть своего избранника, сидела во главе одного из столов, и взгляд ее подведенных глаз то и дело возвращался к тонкому золотому ободку кольца, которое теперь украшало толстый пальчик. Во взгляде этом читалась причудливая смесь счастья и неверия, и новоявленная жена с каждой минутой лишь сильнее и сильнее впивалась ногтями в руку своего худосочного мужа в потертом пиджаке с чужого плеча.

Вокруг то и дело сновали приглашенные гости: половина окрестных деревень собралась на празднество, и пока одни сметали с тарелок закуски, другие, приложившись к нескольким стопочкам, уже вовсю танцевали вокруг разожженного костра или водили хороводы с молодыми девушками под гитарные ритмы. Собаки так и норовили стащить что-нибудь со столов, а под ближайшим забором уже лежало несколько упившихся вусмерть мужиков, растянувшихся на зеленой траве и оглашавших ближайшее пространство трескучим храпом.

Все гуляли, наслаждаясь последними погожими летними деньками, веселились от души на большой и шумной свадьбе, набивали животы угощением и обжигали губы выпивкой. В этой живой толпе, в гуще общего торжества без улыбки на лице бродил только один человек, на которого никто и не обращал особенного внимания. Шестнадцатилетний Егор слонялся где-то на границе света и тьмы, засунув руки в карманы, будто происходящее его совершенно не волновало. Хотя, по сути, так и было.

Голову этого юноши раздирали на части противоречивые мысли, связанные в основном с предстоящим скорым отбытием в город и полным отсутствием каких-либо денег. Летние каникулы подходили к концу, скоро должны были возобновиться занятия в школе, а Егор переживал из-за своих пустых карманов. В новом учебном году, наверняка, у половины парней в его классе уже появится свежая модель PSP, в то время как ему ни единого рубля не удалось накопить на модную игровую приставку, а старая консоль разбилась еще несколько месяцев назад и не подавала больше признаков жизни.

Мать на все просьбы о карманных деньгах безразлично пожимала плечами, а дед, у которого Егор и проводил летние каникулы каждый год, предпочитал порадовать внука миской свежих ягод или дешевыми леденцами, а вовсе не купюрой. И теперь парень украдкой оглядывал пьяных и кругами бродил вокруг заставленных снедью столов в надежде отыскать хоть какую-нибудь выпавшую монетку, позабытый в пиджаке бумажник или же оставшиеся со свадебного выкупа деньги на земле. Он бы, может быть, даже не отказался незаметно украсть один из свадебных подарков, разложенных на выставленном перед домом молодоженов столе, вот только там предусмотрительно был выставлен неусыпный страж: подвыпившая свекровь ни на минуту не отходила от горы свертков и провожала каждого гостя подозрительным взглядом маленьких запавших глубоко внутрь черепа глаз.

Егор раздосадовано пнул мыском ботинка клочок травы и присел на край лавки, приставленной к одному из праздничных столов. Кругом валялись огрызки, кости, крошки, и вся скатерть была покрыта жирными пятнами салатов. Чуть в стороне от парня за тем же столом худощавый мужчина с обвислыми усами с аппетитом копался ложкой в массивной чаше с салатом, периодически прикладываясь к рюмке водки. По правую руку от него сидела жена с желтоватым желчным лицом, кутавшаяся в цветастую шаль, хотя вечерний воздух вскипал от тяжелого зноя разведенного во дворе костра и жара вспотевших человеческих тел, сплетавшихся в диких пьяных танцах.

– Боря… Борь! – Женщина потрясла за плечо своего супруга. – Хватит жрать-то!

– Чего ты пристала, Люб? Дай мне поесть спокойно, – нехотя откликнулся мужчина, вновь опуская ложку в салат и набирая порцию побольше.