Кристофер Голден - Новые страхи

– Помешало бы тебе это убить меня? – спрашивает она из чистого любопытства.

Он по-волчьи улыбается и качает головой:

– Нет. Но я бы мог подольше развлекаться с тобой. Мы могли бы поразвлечься и сейчас. Есть же у меня, в конце концов, супружеские права.

– Воспользуешься ли ты ими с каждой из нас? – спрашивает Изабель так тихо, что он ошарашен ее спокойствием и отсутствием паники.

– Из нас? – Он склоняет голову набок. – Ты безумна, я полагаю, это из-за темноты.

– Безумна, несомненно, но ты разделишь безумие со мной, любовь моя. Поприветствуй же своих дев. Они ждут у тебя за спиной, как и положено хорошим женам.

Адольфус не без усилия отрывает взгляд от Изабель и чуть поворачивает голову, но этого достаточно, чтобы увидеть то, что ждет его за спиной. Скелеты четырех его супруг, выпущенные Изабель из золоченых клеток гробниц, с трудом поднимаются со скамьи. Их кости постукивают и поскрипывают, волосы ниспадают с голов на плечи и далее на пустые грудные клетки. Их платья полностью истлели, остаются лишь нитки и лоскутки, зацепившиеся там за сустав, здесь за кость. Как будто это брачная ночь, в которой их муж отказал им и они могут полностью показать ему свою наготу. Однако нет и следа хрящей, сухожилий и мышц, которыми кости удерживались бы между собой. Они держатся только волей – злой волей, думала Изабель, а не волшебством, которое могло бы стать ее результатом.

Она рассматривает черепа со швами, проходящими по границе волос на лбу, оставшиеся на костях пятна тлена, некогда великолепные пряди волос. Один скелет хромает, у другого недостает руки. Хромые, некогда тучные и уродливые, все они были особенно чувствительны к доброте и не допускали мысли, что лишь приданое представляет ценность для их мужа.

«Не была ли ее компаньонка и наставница, мертвая невеста, при жизни ведьмой, – думает Изабель, – неразоблаченной ведьмой, раз ее сила сохраняется так долго после смерти? Или, может быть, просто ее надежды и мечты не сбылись и это сохранило в ней самое сильное и самое худшее?»

Адольфус бледнеет, как будто из него выпустили кровь. Губы двигаются, но слышно только частое дыхание «хох, хох, хох».

– Хох? Что ты пытаешься сказать мне, любовь моя? Что это за заклинание? Наверное, то, которое ты сам создал убийствами и обманами.

Невесты подходят к Адольфусу и окружают его со всех сторон. Он пятится и поднимает руки, как бы стремясь остановить их ужасное приближение, сопровождаемое постукиванием и поскрипыванием.

– Тебе следует знать, любовь моя, что сегодня падет твой дом. Я предам мечу каждого Воллстоункрафта. Затем займусь тем, что выслежу всех полукровок и внебрачных детей, всякий плод, упавший с вашего родословного древа, и уничтожу. Я сотру вашу породу с лица Земли и клянусь тебе и твоим женам, что я посвящу этому свою жизнь.

Мертвые невесты тянутся к своему мужу, тонкие пальцы, костлявые руки, изуродованные суставы. Адольфус с криком пятится. Он не видит разинутую пасть гробницы позади себя и, взмахнув руками, падает в нее. На мгновение наступает тишина, затем слышится звук падения, хруст, и только пыль клубится в лунном свете.

Изабель и мертвые невесты заглядывают в гробницу.

Адольфус лежит там, откуда недавно вышла Изабель. Ее проклятых украшений теперь не видно. Изабель замечает, что некоторые кости мертвой невесты поломаны, но еще до того, как Адольфус приходит в себя, руки мертвой невесты начинают двигаться. Он еще не понимает, что происходит. Пальцы правой руки мертвой невесты смыкаются на древке копья, она втыкает его в грудь Адольфуса, и плоть расходится, как будто это не более чем мягкое сливочное масло. Расходятся сломанные ребра, слышится влажное хлюпанье красного мяса. Его накрывает кисть скелета.

– Твое сердце, любовь моя, – говорит мертвая невеста, – навсегда останется со мной.

После этого слышен громкий вздох, как будто исходящий от многих людей сразу. Адольфус перестает двигаться, глаза его стекленеют. Мертвая невеста не отвечает Изабель. Хор невест падает на плитки пола и на ее глазах превращается в прах. Она же, убедившись, что им есть где лечь, сметает их прах в гробницу. Прах осыпает Адольфуса и его последнюю невесту, как конфетти. Изабель шепчет слова прощания другим невестам, надеясь, что они услышат ее, затем надавливает на часть фриза, закрывающую крышку гробницы, и другую, которая возвращает на место плиты пола. После этого часовня выглядит так, будто в ней ничего не случилось.