Ольга Кава - Fenomeno. Чёрный цвет

– Как рука? – спросил Юрий Петрович.

– Нормально. Заживает. Пора ехать.

– Да, поехали.

Ресторанчик был из простецких заведений под «оригинальным» названием «У Паши». До полудня сюда приходили офисные работяги на обед, а к вечеру подтягивались более состоятельные, но экономные (или скупые) клиенты. Цены здесь были вполне демократические, правда, и сервис был соответствующий, по принципу самообслуживания. Травинкин уже был на месте, уминая за обе щеки свой ужин.

– Привет голодающим, – поздоровался Юрий.

Алексей посмотрел на возвышающиеся за спиной Орлянского две фигуры и понял, ничего хорошего вечер не сулит. Кусок еды от волнения застрял в горле, и Травинкин жадно запил все стаканом сока. Затем влил в себя рюмку водки и ответил:

– Ты опоздал, а кушать-то охота.

Орлянский сел напротив Травинкина и зашипел на него, стараясь говорить не громко:

– Начальство не опаздывает, а задерживается.

– Начальство? – тихо хмыкнул чиновник? – Знаешь, кто настоящее начальство? Тот, у которого есть информация.

– Что тебе надо?

– Да как обычно. Ничего сверхъестественного. Плюс допуск своих людей к тебе в клубы.

– Тебе не кажется, что ты чуток потерял своего влияния?

– Не кажется. Мои люди нарыли кое-чего. Так что…

– «Так что» что? Ты не понимаешь, кого собрался шантажировать.

– А ты не понимаешь, кто за мной стоит.

– Да мне пофиг. Хоть папа Римский. Я никого в свои клубы не подпущу. И знаешь… Не хочу я больше тебе платить вообще. Надоел. Возьмите его, аккуратно.

Последние слова адресовались охране.

– В машину его, – приказал Орлянский.

Чёрный джип с водителем-тяжеловесом, внушавшим определённый страх, вёз Травинкина к чёрту на кулички, куда-то за город, и чиновник, сидя на переднем сидении, уже понимал, что попал в большую кучу дь… навоза. Орлянский расположился позади водителя. За джипом ехала устаревшая «Хонда» Травинкина, за рулём которой был Макс.

– Слышь, Орёл, – нервно облизывая губы, выдавил из себя Алексей, – если со мной что-то случится, то…

– То документы передадут в органы. Знаю я эту сказку. Они у тебя дома лежат. Ты же полный лох, чтобы всё как надо проделать, ещё и шантажировать меня удумал. Запомни, я ни с кем не делюсь деньгами. Я только плачу, кому надо.

Травинкин понял, что дела его плохи, и он, недолго думая, открыл дверцу машины и выпрыгнул на полном ходу. Затея явно была не самая умная. Он сильно ударился коленкой и отбил себе правый бок. Помутневшим зрением Алексей, сидя на траве, увидел, как рядом остановилась его машина. Макс успел отреагировать, затормозив почти в месте «побега», а водителю Орлянского пришлось разворачивать авто.

Джип подъехал к автомобилю Алексея, и Юрий Петрович вышел из салона. Макс и второй охранник вышли из «хонды», и Орлянский приказал охране:

– Приглушите его. И выверните все карманы. Машину осмотрите. Затем сразу к нему на квартиру. Компромат, скорее всего, там.

Макс достал свой пистолет и направил на Травинкина. Алексей, движимый инстинктом самосохранения, вскочил на ноги, но выстрел достиг его быстрее, чем тот успел сделать хоть один шаг. Бездыханное тело Травинкина упало на землю.

– Что ты сделал! – заорал Юрий на своего помощника.

– Вы же сами сказали приглушить его, – оправдывался Рогоцкий

– Идиот отмороженный! Приглушить, а не убить. Кретин. Избавься от пистолета. Мигом все отсюда!

Макс нагнулся к убитому, чтобы проверить карманы, и достал ключи от квартиры.

Савин в полной темноте поглаживал тело Катерины. Давно ему не было так хорошо. Георгий стал понимать одну страшную для себя вещь: он действительно влюбился. Почему страшную? Потому что после смерти родителей он боялся к кому-то ещё привязаться, чтобы было не так больно терять.

– Кать, – окликнул девушку Георгий.

– У? – междометием спросила сонная Катерина.

– Ты ни разу не упоминала родителей. Где они?

– Родители? – замялась девушка. – Всё нормально с родителями. Живут своей жизнью. Я решила жить своей.

– Почему так?

Вербицкая вынырнула из-под одеяла и села на кровати.

– Это сложно пояснить.

– А мне реально сложно понять. Мы по-настоящему начинаем ценить людей только после того, как их потеряем.

– У тебя было хорошее детство?

– Замечательное.

– У меня тоже. Многие девочки мечтали бы о таком детстве. А я, возвращаясь мыслями к прошлому, хотела бы его изменить.

– Почему?

Катерина снова забралась под одеяло и легла Савину на плечо.