Геннадий Калиновский - Aut viam inveniam, aut faciam. Найду дорогу или проложу ее сам

Это было настолько неожиданно и дико, что я даже не успел испугаться.

– Говори ганд..н, кто тебя приставил ко мне? Чехи или фсбэшники? -он слегка ослабил хватку и я сполз по стене и уселся на заплеванный и замусоренный пол.

Я буквально лишился дара речи, настолько эти фразы не вязались с благородным обликом моего визави, но добрый пинок ногой по ребрам сразу вернул мне его.

– Я пи-пи-са —ттель, на-на-чи-нающий.– заикаясь от страха тихо промямлил я.

– Писатель? Оперу пишешь? Кого ты лечишь? Я твой диктофон сразу срисовал. Ты такой же писатель как я балерина.

– Правда я писатель, только наверное очень плохой, если не верите я вам рукописи свои могу показать, недавно вернули из одного журнала.– захныкал я.-Оттого и таскаю с собой диктофон, потому что получается пока у меня плохо.

Тут опять, на моих глазах, с попутчиком произошла метаморфоза. Глаза его опять стали добрыми бандитский жаргон и хриплый противный голос сменился на вежливый приятный баритон:– Правда? Тысяча извинений, я жутко виноват перед вами.– он помог мне подняться и отряхнул с меня прилипший мусор.– Вы на меня не в обиде? Я готов, как говориться искупить-с меня литр французского коньяка, и не отказывайтесь- обидите до глубины души.

Мы вернулись в купе и я на радостях что удалось избежать расправы, бросился показывать свои рукописи и наброски. О рукописях скажу особо. Вначале я их посылал в толстые журналы, ну думаю все —теперь их прочитают профессионалы, дадут ценные советы, я исправлю, что не так и пожалуйста – шедевр в печати!

Но я ошибался. Ни одного совета я так и не получил, по видимому мои опусы вообще никто не читал. Потом я решил начинать с издательств масштабом поменьше —типа нашего городского, которое тоже издавало произведения местных авторов, правда книжонки были невзрачными и печатались на бумаге в которую в магазине заворачивают колбасу.

Но и там я потерпел неудачу. Со мной не только не стали говорить, но и весьма невежливо даже грубо попросили выйти вон. Но я не пал духом и все таки смог показать свое творение профессионалу. Как-то на очередной сходке родни, кажется на пасху, после того как мы уже хорошо выпили и не менее хорошо закусили, за столом пошел обычный разговор за жизнь.

– Ну как племяш жизнь? – спросил меня дядя Петя, мамин брат. Дядя Петя это уникальный человек, он может все, ну или почти все. Есть такие люди-все им всегда удается и все их любят. Когда мы выходили в город, было ощущение что все его знают и он знает всех- почти каждый встречный с ним здоровался. Как такой популярности добился простой начальник отдела снабжения, было непонятно.

– Да так, нормально. Вот работаю, в свободное время книги вот пишу…

– Ну и как? Успешно?

– Успешно что?

– Да я про книги. Уже много написал?

– Да написать то написал- тут на меня, как говорится, накатило, или я выпил лишнее, но я все дядьке рассказал и про то как пишу, и про то что никто не хочет читать, а если никто не читает то как же я узнаю мнение читателей или профессионалов, может я что то не так делаю, может чего поправить или добавить. Короче, обрисовал как мог проблему.

– Да, это серьезная тема.– сказал, немного подумав, дядя Петя- Ты Гриша подбери мне самую удачную, на твой взгляд, книгу. Есть у меня один знакомый, он мне многим обязан, я ему покажу твою нетленку. А сейчас давай наливай!

Окрыленный дядиными словами я на радостях напился в хлам. На другой день я притащил ему самый удачный свой роман- «Лед и пламень» о любви сталевара и балерины.

– Завтра у нас встреча в одной компании, как раз и он там будет- сказал дядя- я ему твою писанину и отдам.

– Он это кто?

– Он- это редактор издательства. Если я его попрошу он тебе полный расклад по твоей книжке даст. Хотя тема… -дядя сделал кислое лицо- не очень чтобы очень.

– Да нет дядя, про любовь у меня всегда удачно получалось.– начал было гнусавить я.

– Хорошо —в корне пресек мои причитания дядька- я на всякий случай не буду говорить что книжку написал племяш. Просто скажу что попросил один шапочный знакомый узнать мнение профессионала пера. Тебе ведь чем беспристрастней, тем лучше, так ведь?

Прошла неделя. Сижу я дома, и тут приходит дядя Петя.

– Ну, ты это не расстраивайся сильно, ты ведь сам хотел что бы как можно беспристрастней было… -грустно сказал он.

Я открыл рукопись, на титульном листе крупно было написано: Книга говно, писатель мудак!!!

Я не сдержался и расплакался. Дядя утешал меня как мог.