Андрей Толкачев - Падший ангел. Явление Асмодея

– Ларс. Не тараторь. Погоди.

– Что вы понимаете? Грузите рыбу без меня. Все! Уходи!

– Ларс! Не ершись! С тобой не то происходит. Ты от всех отбиваешься, как от чумы. Молочника обидел Стена. Да ладно, я чего пришел-то… Тут у Иоахима беда случилась…

– У портного?

– У него.

– Ну выкладывай!

Юханнес открыл было рот, но Ларс доселе еще не показался. Он снова посмотрел на проход в сарай – когда ж он вылезет?

– Ларс. Ты, конечно? толстяк. Но я-то потолще. Вот и смекни, кому лучше лезть? Мне к тебе или тебе ко мне?

– Тебе ко мне. Я пожирнел.

– Да покажись ты! Вот упрямый.

– А эт зачем? Не скажешь?

– Ларс. Хватит…

Ларс выбрался из-за перегородок. Весь в соломе, куриных перьях, помете и опилках. Он щурил глаза на солнечный просвет и от этого казался очень потешным.

– Ага, узнаю – узнаю своего друга, – довольно сказал Юханнес, хлопнул этого друга по плечам и внимательно посмотрел на лицо Ларса.

– Ты чего?

– Это Марта?

– Не говори мне о Марте.

– Нет, я о царапинах на лице.

– А! Да по-хозяйству.

– По хозяйству, значит, так-так.

– Не такай. У самого глаза красные как у быка. Сказывай про портного! – Ларс притворно скорчил гримасу боли, поставив руку на поясницу. Юханнес одним увесистым хлопком по спине приятеля развеял всякое притворство, а заодно и пыль, которую Ларс на себя собрал.

Они уселись в тени раскидистого дуба – обсудить происшествие, пока Марта должна была вынести пару кружек ароматного вина.

– Ларс, послушай, не знаю как сказать, я пришел к тебе вот почему, – начал разговор Юханнес. – Поверни-ка уши сюда. Пропала дочка у Иоахима Меека, пропала с концами. Ага.

– Где пропала, ты скажешь наконец?

– Никто ничего не знает. Жалко его. Старый уже портняжка, да еще и хромой в придачу. Ходить-искать тяжко для него. Подсобить надо. Позавчера она пропала… Олина – зовут… звали… Подожди, не перебивай. Дай, доскажу. Мы смекнули. Пропала она в ночь, когда старуха умирала. А ты бродил как раз в том краю. Ну, не отпирайся. Я как узнал – сразу к тебе… Ага. Ты понимаешь…

– Да-к по-вашему, я упрятал дочку Иоахима?

– Да ты в своем уме?! Никто про тебя дурного слова не скажет. Все знают, ты ходил за Мартой…

Ларс побагровел как рак, вот бы щелкнуть этого болтливого Юханнеса по его горбатому носу. И Ларс, выпучив глаза, спросил пришельца:

– Как все знают? Ты разболтал?

– Нет, погоди.

Показалась Марта – на ее лице тоже виднелись ссадины.

Юханнес поблагодарил Марту за угощение, опустил глаза, дождался когда уйдет хозяйка и продолжал:

– Я неправильно выразился. Не все знают, что ты того…ночью…ну, как сказать? Что Марта ночью…

– Не пойму, о чем ты? – Ларс в таких случаях был не прочь прикинуться глуховатым.

– Ларс! Это ты у соседки научился…

– Чего?

– Чего, чего… Глухоте дурацкой! Скажи прямо, Ларс, ты видел или слышал чего? А? Той ночью…

Он стал расталкивать Ларса, будто проверял в пустой бочке остатки вина.

– Чего я видел? – недоуменно отозвался Ларс, но страх уже закрался в его сердце. Он вспомнил тот голос, что звал его под домом священника. Может это Олина и звала его?

Юханнес пристально посмотрел на него:

– Поэтому тебя ж спрашиваю. Лес, кладбище, поляна, озеро и дома – глянешь, и будто черт уже на шее сидит. Как понесло тебя ночью в те места? Меня туда вилами не загнать… – Юханнес сделал паузу, и продолжал: – Может люди тебе ночью попадались незнакомые? И дочка Иоахима с ними? А? В платье она была красном…

– Она ж такая набожная была… Говорят, и не гуляла ни с кем. Каждый день на службу в костел ходила. Она ни с кем никуда не могла пойти. Вот что! – Ларс твердо решил утаить историю с голосом, который ему послышался. Обвинят чего доброго, что не спас.

Юханнес принялся за рассуждения:

– И я так сужу. Не могла она сама в лес-то… Священник заходил к Иоахиму – справлялся, что с ней.

– Священник исповедовал старуху…

– Когда? Ночью?

– Да!

– А ты почем знаешь?

– Знаю, раз говорю… Старуху ведьму, ночью, в ее доме… он будто причащал, а может исповедовал… в ее доме… Еще помню, луна была полная, видимость хорошая… Собаку видел бродячую. В доме она старухи. Ну это потом, а раньше, на поляне… Я правда подивился тому, что…

– Ага, ага…Чему ты подивился на поляне?

Ларс засуетился. В глазах появилось оживление:

– Не поверишь, Юха. Из далека светилось на поляне пятно. Я отмахнулся, думаю, нечистый путает… Сам понимаешь. А потом видел на том месте след кострища и травы примятой. Будто люди там были.