Никита Безруков - Брюс. Лаврентий. Константин

Огонь в очаге только начинал свой танец, вырисовывая языки пламени в зрачках сидящих. Словно вождь, собравший свое племя у костра, в центре внимания сидел Лаврентий, готовый поведать легенду из своей жизни. Он был мудрецом, чьи слова внимательно слушал и впитывал каждый из присутствующих собратьев.

Представив эту картину, Лаврентий усилием воли приглушил барабаны, звучавшие в его воображении.

– Тишина!

Лаврентий начал свой рассказ:

– Вот я и говорю, ВДВ – это не только парашют и разбитые об голову бутылки, это элита! Я Эйс Вентура, десантура!

Он стукнул кулаком по столу, отчего вся посуда одновременно звякнула.

– Видишь, зубов нет?

– Лаврентий, хватит! – крикнула мать.

– В Афгане потерял! – деревянный пистолет торчал у него из кобуры. – Дай бог памяти! Боже, боже мой…

Парень схватился за голову, словно погрузившись в далекое прошлое, старые раны которого до сих пор не затянулись.

– Как давно это было! Прошу, Господь всемогущий! Возведя руки к небу, к тебе обращаюсь, дай мне сил вспомнить!

Протяжный выдох. Затем Лаврентий внезапно переключился:

– Какой был номер на том мерине? А, вспомнил! Три девятки! Значит, представьте, нас двенадцать человек в одной машине, я за рулем. Погоня, стрельба, оглушающие сирены копов, сидящих на хвосте. Сразу говорил, невыгодное дельце. Откуда наличка в продуктовом ночью, тем более в канун Рождества? Да и еще такой толпой, ну да ладно, молодые, кто нам в тот момент был указ? Мгновенье спустя, значит, залетаем в масках. Тревожная кнопка. Сирена. Считай, на трех колесах летели к убежищу. Если бы не тот туман, за которым мы скрылись, наверное, не сидел бы сейчас вместе с вами… Само собой, машину сожгли, свидетелей – на тот свет. Как будто ничего и не было, вы первые знаете! Смотрите, не проболтайтесь, иначе вас ждет та же печальная участь!

Спокойное летнее утро. Роса на траве еще не успела сойти, все цвело и пахло, бабочки порхали, взмахивая разноцветными крыльями в воздухе, птицы изящно выводили свои трели, аромат крепкого свежесваренного кофе бодрил.

«Хорошо», – улыбнулся Марк.

Отдернув занавески, он увидел картину из детства. Сколько бы ни было сорвано листов календаря, сколько бы ни сменилось времен года, эти воспоминания из детства будут жить в каждом из нас до конца жизни.

– Да, я дома.

Но все не так, как было раньше. Что с ним не так? Лаврентий во дворе бегал за курами с палкой.

Спустившись по деревянной лестнице, Марк вспомнил, как, ступая на каждую из ступеней, он слышал мелодию. Вместо лестницы в своем воображении Марк представлял клавиши рояля, каждая из которых издавала все новые и новые уникальные звуки. В дальнейшем они перерастали в песни. В этом доме он начал писать, но, увы, успех и слава вскружили ему голову.

И где он сейчас?

– Ну как ты? – спустившись, спросил Марк. Он положил руку на плечо Лаврентия, сидящего за обеденным столом без майки, в узких черных очках.

Медленно обернувшись, тот грозно ответил:

– Убрал свои культяпки, пока их не лишился.

Не успел Марк понять, как на это реагировать, как Лаврентий уже сменил тон:

– Завтра надо выехать в город, – откусывая ноготь, сказал он.

– Зачем?

– Надо! Дело есть, можно крупно заработать! Дело опасное, так что учти, нужны проверенные люди! Я могу на тебя положиться?

Спустив солнцезащитные очки на самый кончик носа, Лаврентий внимательно посмотрел на своего собеседника.

– Или можешь и дальше сидеть в своей клетке, а моей птичке пора на волю.

– Ладно, мой дорогой, хорошо, только давай без стрельбы, как в тот раз! – еле сдерживая смех, ответил Марк.

– Обещать не буду, ты меня знаешь.

Надев обратно очки, Лаврентий продолжил разглядывать карту, мысленно выстраивая и планируя маршрут.

– Видишь эту красную точку? Отсюда отправляемся. Но есть одно «но»: в этом пункте может быть засада, так что срежем по пересеченной местности, дальше вплавь. Хотя, нет, постой, есть другой путь! Тайный! Но там мне придется завязать тебе глаза и поехать самому! Я забил стрелку на девять пятьдесят утра. Значит, в девять жди меня у ворот. И чтобы без глупостей! В десять уже будем мчаться во всю мощь назад! Сколько лошадей под капотом?

– Четыреста двадцать три.