Марьяна Куприянова - Багровая связь

Во время прогулки я сделала пару снимков заката над водой. Фотографировать – еще одно мое увлечение. Мне нравится ловить динамичные красоты окружающего мира и делать из них статичные изображения. Глядя на фото через несколько лет, можно вспоминать тот самый момент и мысленно путешествовать во времени.

Ближе к десяти вечера мы оба начали зевать и, заметив это, засмеялись.

– Стареем мы с тобой, Кирилл.

– Да уж. Где те времена, когда мы только познакомились и могли общаться всю ночь напролет? И сна не было ни в одном глазу.

– Боже, как давно это было… – пропела я.

– Помнит только мутной реки вода, – подхватил Кирилл.

– Время, когда радость меня любила…

– Больше не вернуть ни за что никогда.

Весь путь домой мы запевали Никольского. Я обожала, когда Кирилл пел вместе со мной. Хорошо, что в плане музыки наши вкусы практически идентичны. Все же мне с ним сильно повезло. Мне даже казалось иногда, что я недостойна такого парня.

Вернувшись домой, мы первым делом проведали Джакса. Ему было гораздо лучше, пес даже вылез из лежанки и перемещался по квартире вслед за нами, доверительно заглядывая в глаза. Мы быстро умылись и переоделись в спальное. Прежде чем разбирать пакет, я еще раз зашла в комнату, где на пустом столе одиноко стоял мой подарок. Скоро я тобой займусь, пообещала я печатной машинке, надеюсь, скоро я выберусьи займусь тобой. Когда я вышла из комнаты, Кирилл уже сидел в кресле в одних шортах и держал пакет на коленях, демонстративно засовывая в него руку. Джакс расположился у его ног.

– Ах ты, нахал, как ты посмел без меня? – подбежала я.

Кирилл усадил меня себе на колени и поцеловал в щеку.

– Я решил все подготовить, пока вы там ворковали.

– Мы?

– Ты и твой подарок.

– Ну ладно, доставай уже первую.

Кирилл погрузил руку в бумажный пакет и вытащил небольшую дряхлую книгу.

– Осторожнее, она очень старая.

– Я вижу. Ничего себе. Лем. Он же очень редкий.

– А ты год издания посмотри, – самодовольно заявила я.

Кирилл перевернул замысловатую обложку с изображением океана, из которого произрастали черты лица девушки. Все было в черно-коричневых тонах на бежевом фоне. Позади головы висели три планеты разного размера.

– Станислав Лем, – прочел Кир. – «Солярис», «Эдем». Перевод с польского Брусникина. Издательство «Мир», Москва, 1973 год.

– Год рождения моих родителей. Представляешь?

– Она разваливается на части. Но она чудесна. Один рубль двадцать одна копейка. Подумать только.

Я забрала у Кирилла книгу и прочла аннотацию вслух.

– Что может быть интереснее контактов человека с иными разумными расами? Хочу начать ее после Азимова.

– Давай следующую.

На свет показалась красная книга толщиной в три пальца с золотыми буквами и черным рисунком морского корабля.

– «Таинственный остров», Жюль Верн.

– Восемьдесят четвертый год, Кир.

– Какая прелесть. А как пахнет! Иллюстрации? Вот везение!

– Да, это запах конца двадцатого века, парень.

– А это у нас кто?

Серо-голубая книга в два раза толще предыдущей оказалась в руках Кирилла.

– Уэллс, – гордо сказала я.

– Сегодня на развале был урожайный день, Лиз.

– С этим не поспоришь. Ты только взгляни, Кир! Пятьдесят шестой год! Тебе верится? Понюхай ее! Однажды в школьной библиотеке устроили ревизию и решили очень изношенные книги порвать на макулатуру. Естественно, к этому занятию привлекли школьников. Я тогда была классе в седьмом. Так вот, те книги, которые я разрывала и выбрасывала, не ведая, какой ужас творю, – пахли точно так же. Это аромат самой старины, Кир. И эта книга – наша.

– Три повести и куча рассказов. Ты такая молодец, Лиз.

– Ну же, доставай следующую!

– Хайнлайн, «Дверь в лето». Я не читал ни одной его книги.

– Как и я. Но она должна быть у нас. Мы обязательно ее прочтем. Это сборник.

– Конечно, мы просто обязаны иметь Хайнлайна в своей библиотеке. Иначе какие из нас любители научной фантастики?

Кирилл вытащил следующую книгу. Я затаила дыхание. Зеленая обложка, желтые остроугольные буквы, устрашающий рисунок в виде разбитого стекла, красно-желтого глаза и костлявой когтистой лапы, вытянутой к читателю. Кто это еще мог быть, как не…

– Кинг! Я ждал его, но почти потерял надежду.

– Я не могла уйти с развала без Кинга. Это непростительно.

– «Регуляторы». Не читал. Но уже хочу.

– Определись уже.

– Это сложно. Глаза разбегаются.

– Один из пяти романов, написанных Ричардом Бахманом, пока он не умер от рака. Девяносто седьмой год. Здорово? Но это еще не все. Доставай последнюю.