Sandra Lex - Сказки манящих дорог

* * *

Соперники встретились в назначенный час в указанном месте, на пустующей рыночной площади. В руке каждого из них было по изящному хитсильдорскому клинку.

– Ну что ж, – оптимистично и дерзко улыбнулся бард, принимая стойку, – готовьтесь к бою, сир!

Сан де Мор тоже встала пораньше в то утро. Она хотела остановить эту глупую дуэль, но пока искала местонахождение дуэлянтов, прошло достаточно времени. По сему она застала своих поклонников уже дерущимися. Ей поздно было пытаться сделать что-либо, они уже ничего не замечали вокруг себя, и ей оставалось только наблюдать…

Приём за приёмом, удар за ударом… Анхелео сделал выпад. Ле Фьисс блокировал и попытался перейти в контратаку, но не рассчитал прыжок, и меч противника глубоко прополосовал его от живота до груди. Алые капли крови окропили каменную дорожную плитку.

– Нет! – с душераздирающим криком девушка кинулась к своему возлюбленному, – Кёррин, нет! – рыдая, она упала рядом с ним на колени. Захлёбываясь слезами, Сан обречённо целовала его холодеющие губы…

– Сан, пойдём домой! – окликнул барон девушку, но его невеста не хотела ни видеть, ни слышать его, – Сан! – позвал он ещё раз, – пойдём!

В ответ же он услышал только горькие всхлипывания и попытался её оттащить, а та уцепилась за мертвеца обеими руками. Но её пальцы вдруг коснулись гладкого эфеса хитсильдорской шпаги. Ухватившись за него, де Мор метнулась с места. Толеренс от неожиданности отпрянул назад, потеряв дар речи.

– Ублюдок! – едва ли не сорвав голос, прокричала девушка и с застилающей реальность пеленой на глазах бросилась на ненавистного врага… И тот пал к её ногам, насквозь пронзённый мечом.

– Будь ты проклята! Я проклинаю тебя! – простонал он, давясь собственной кровью. Затем он сделал какой-то непонятный жест рукой, и его полный злобы взор навечно застыл.

В тот самый миг Сан скрутила ужасная боль, появившаяся сначала в позвоночнике, а затем сковала и всё тело… Всё словно завертелось вокруг неё и в её голове…

* * *

Вести о смерти барона Анхелео Толеренса и об исчезновении хозяйки поместья Сокола разлетелись быстро. До сих пор не известно, что сталось с самим поместьем…

Более не считая нужным держать гадалку Гвенду взаперти, её выпустили из—под стражи. Стоило только старухе выйти на улицу, как к ней сразу же подлетела птица. Сокол примостился на её руке, и две маленькие слезинки упали на её морщинистую ладонь.

– Деточка моя, – горестно просипела Гвенда, – что же они с тобой сделали?

Позже, когда мир погрузился в пучину жестоких войн, многие видели как предвестника битвы или перемен птицу – сокола. Ну а те, кому доводилось взглянуть в получеловеческие глаза, могли разглядеть в них застывшие слёзы и солнечный огонь.

* * *

Горьковатый привкус чего-то горячего и сильный запах пряных трав заставили Кёррина открыть глаза, вокруг всё немного плыло, а телу было сложно пошевелиться, но он понял, что жив.

Октябрь 2005г.

Густой тенистый лес заволакивал холодный призрачный туман. Из-за лохматых облаков изредка выплывала огромная жуткая луна. В ночном безветрии устрашающе потрескивали вековые дубы, словно охраняя своим величием таинственный лесной мир, наполненный пением ночных птиц и тоненькими, едва выделявшимися голосками фейри, которые ни за что невозможно было услышать, если тщательно не прислушиваться.

Один уставший и замученный долгой дорогой путник решил устроиться на ночлег в огромных корнях старого дерева. Это был деревенский на вид парнишка худощавого жилистого телосложения. Пара выразительных голубых глаз выделялась на фоне загорелого лица, обрамлённого мелкими светло-русыми косичками. Отужинав кусочками краюшки хлеба и запив его парой глотков воды, юноша, свернувшись калачиком, накрылся своим тёплым плащом с головой, чтобы ничто не смело его потревожить, но… Что-то всё же мешало ему заснуть: то ли комариный писк, то ли ещё что. На миг ему показалось, что он услышал слова песни и поёжился от страха, но вдруг всё снова повторилось. Тогда парень приоткрыл глаза и выглянул из-под плаща. Тут же над его ухом раздался звонкий заливистый хохот, и что-то мягкое коснулось его щеки. Путник осторожно обернулся, ожидая уже самого худшего, но…