Меган Уэйлин Тернер - Вор

Город взбегал вверх по склону холма, а тюрьма располагалась на самой вершине и поэтому была видна отовсюду. Рядом с ней стояло только одно здание – королевский дом, мегарон. Когда-то здесь же высился и храм древних богов, но его давно разрушили, а базилику новым богам построили ниже, на склоне. В былые времена королевский дом представлял собой истинный мегарон с единственным залом, где стояли трон и очаг, а на месте тюрьмы была агора, рынок, где горожане назначали встречи, а купцы вели торговлю. В нынешних камерах располагались лавки, в которых продавали одежду, вино, свечи, драгоценности, привезенные с островов. Огромные камни, разбросанные по двору, служили трибунами, с которых именитые горожане произносили речи.

Потом пришли захватчики на длинных ладьях и принесли свои порядки. Они вели торговлю на открытых рынках, разбитых рядом с кораблями. В королевском дворце они поселили своего наместника, а в прочном каменном здании агоры устроили тюрьму. Именитых горожан приковали к тем же самым камням, на каких они привыкли стоять.

Прежних захватчиков вытеснили новые, и в конце концов граждане Сауниса восстали и вернули на трон своего короля. Но торговля все равно продолжалась на берегу моря, это вошло в привычку, и в здании агоры новый король оставил тюрьму. Она никогда не пустовала, потому что король не состоял в родстве ни с одной из семей, правивших городом раньше. И к тому времени, как я очутился здесь, история эта почти стерлась из людской памяти. Для горожан тюрьма была всего лишь местом, где держат бедолаг, не заплативших налоги, и прочих преступников.

Наступил вечер. Я растянулся на скамье, обмотавшись цепью, ведущей от обруча на поясе к кольцу в потолке. Время было позднее, солнце давным-давно зашло, и тюрьма освещалась тусклыми лампами. Я прикидывал, чего мне больше хочется – чистой одежды или сытной еды, и не обратил внимания на то, что снаружи застучали шаги. В узком торце здания была железная дверь, ведущая из тюрьмы в караулку. Через нее по многу раз в день входили и выходили стражники. Я давно перестал обращать внимание на хлопанье двери, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда в камеру ворвался яркий луч, усиленный линзой. Я быстро выпутал ноги из цепи и сел. Хотелось выглядеть ловким, изящным и даже немного диковатым, однако внезапный свет ослепил глаза, я неуклюже дернулся и чуть не свалился с каменной койки. Удержала меня лишь цепь, в которой запуталась нога.

– Это он? Тот самый?

В голосе звучало удивление. Я выпрямился и зажмурил ослепшие глаза. Стражник заверил гостя, что это, несомненно, и есть тот самый узник.

– Хорошо. Выведите его.

Стражник отпер решетчатую дверь.

– Слушаюсь, волшебник. – Тут я понял, кто же явился ко мне в столь поздний час. Один из самых могущественных советников короля. В былые времена, до нашествия захватчиков, люди искренне полагали, что королевский волшебник и впрямь способен творить чудеса, но нынче в это не верил никто. Волшебник – это просто ученый. Он читал книги и свитки на разных языках, изучил все, что было когда-нибудь написано, и даже то, про что еще никто никогда не писал. Если королю надо было узнать, сколько зерна вырастает на том или ином клочке земли, он обращался к волшебнику. Если король пожелает выяснить, сколько крестьян будут голодать, если он сожжет этот самый клочок земли, волшебник мог сказать и это. Знания, подкрепленные умением убеждать, делали его влиятельной фигурой при дворе. Он присутствовал, когда меня судили. Сидел на галерее за спинами у судей, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди.

Наконец я выпутался из цепи, и стражник отомкнул кандалы огромным ключом толщиной с мой палец. Наручники оставили, но ослабили цепь, крепившую их к обручу на поясе. Потом меня подняли на ноги и вытащили из камеры. Волшебник окинул меня взглядом сверху донизу и наморщил нос – видать, запах не понравился.

Он пожелал узнать, как меня зовут.

– Ген, – ответил я. Больше его ничто не заинтересовало.

– Ведите, – бросил он стражникам, повернулся ко мне спиной и зашагал. Я изо всех сил старался сохранять равновесие, но мои движения постоянно приходились не в такт действиям стражников, и меня рывками толкали по галерее с изяществом ошпаренной кошки. Мы миновали караулку, через дверь в наружной стене вышли на крыльцо и спустились во двор, отделявший тюрьму от южного крыла королевского дома. С трех сторон у нас над головами высились четырехэтажные стены мегарона. Под внимательным оком захватчиков крошечная королевская цитадель превратилась в огромный дворец, а с тех пор разрослась еще сильнее. Следуя за фонарем в руке стражника, мы пересекли двор и по другому крыльцу поднялись к двери, ведущей в мегарон.