Настасья Астровская - Марта

В центре композиции, воистину достойной кисти какого-нибудь Леонардо, стояла Дарья. Фигура Анны Павловны по правую руку от нее была ровной и жесткой, как и всегда. Михаил Андреевич сидел в кресле и наблюдал за дамами. За спиною Дарьи была Наташа, кусающая губы, а чуть поодаль от всей компании, будто не совсем доверяя всему происходящему, стоял Федор.

Евгений понял, что является недостающей деталью этой любопытной сцены, и поспешил занять свое место слева от Дарьи.

Та, видимо, только этого и ждала. Она оглядела всех и почти торжественно проговорила:

– Вот чего нашла!

И положила на стол Мартину колоду таро.

Анна Павловна пристально поглядела на кухарку и холодно выговорила:

– Ты что, руками их трогала?

– Нет! – быстро соврала напуганная ее тоном Дарья.

Анна Павловна продолжала смотреть.

– Я утром в кухне шкаф открыла, – плаксиво затараторила Дарья, – а они на меня так и выпрыгнули! Я еще думаю, ну, откуда им тут взяться… Они рассыпались, я их собирать стала, да одну перевернула, а там…там…

– Да хватит тебе заикаться уже! – прикрикнула Анна Павловна. – Что там?

– Смерть там, – тихо ответила кухарка и тут же зажала рот рукой.

Анна Павловна побледнела и поджала губы.

– Ну, есть такая карта, что ж теперь.

– А я там вторую такую видела, – еще тише призналась Дарья. – И еще. И еще…

– Шарлатанка она была, ваша Марта! – воскликнула Анна Павловна.

Случился конфуз. Все заговорили одновременно, слова сталкивались друг с другом, рассыпались на звуки, звуки перемешивались, образуя всяческий хаос.

Одна половина говорящих стремилась узнать, чего это она, Марта, шарлатанка?, вторая – чего это она, Марта, собственно, их?

Весь этот хор оборвал Евгений своим робким:

– А чего это она… была?

Все замолчали и уставились на него, как на ребенка, который вернулся из сада и рассказал всем, что ел там очень вкусных разноцветных жуков.

А он посреди всеобщего молчания, будто продолжая на глазах у теряющих сознание родственников набивать рот жуками, продолжал:

– Не знаю, о чем вы говорите, но я вот ее только утром видел. В беседке сидела. Пообщались, знаете ли…

Все тревожно молчали.

Анна Павловна почему-то посмотрела на Михаила Андреевича, потом на Наташу. Первый сделал вид, что не заметил, вторая округлила глаза.

Евгеша только смотрел на домашних, и неприятное предчувствие давило ему на кадык: вот мать поджала губы, вот Дарья перекрестилась и глядит в пол, вот Наташа заламывает пальцы, вот Михаил Андреевич нервно щипает ус…

– Видите ли, Евгений Дмитрич! – решился Михаил Андреевич. – Вынужден сообщить вам печальную весть. Марты Александровны… вчера не стало.

У Евгеши случился тягучий безмолвный вечер.

Был этот вечер дрянной, ненастоящий какой-то, противный на вкус, цвет и запах, даже на ощупь отвратительный.

Евгений заперся на ключ в своей комнате. Сидел, лежал на кровати, смотрел в окно, ходил взад-вперед. Мыслей было слишком много, все они были утомительные, давящие, так что думать не хотелось ничего вовсе.

Но все же – Марта мертва. Ее убили, и теперь, кажется, будут искать преступника, да и к черту это уже, это дело полиции. Но если бы он не уезжал, был с нею рядом – мог бы он ее спасти? С чего бы отправилась она в беседку посреди ночи, чего она искала? И ещё – ведь он же её видел. Сегодня. Живую.

Ошиблись ли все и сразу? Каков обман зрения, а: человек восемь видели хладный труп, никто не усомнился! Да уж, да уж.

Но если Марта Краузе погибла, то что же приключилось с Евгением этим утром? Галлюцинация? Звучит тревожно, однако ещё тревожнее другая немыслимая идея: по дому теперь бродит призрак.

Евгений нервно рассмеялся. Ему, как будущему доктору, неприлично даже было верить в такое, но какой приличный человек не совершает в жизни неприличных вещей?

Призраки, колдуны, видения – это всё к матери. Евгеша всегда удивлялся, как его мать, всегда такая холодная и строгая, такая рациональная, превращается в ребенка с горящими глазами, когда речь идёт о всякой магии. Более неподходящих друг другу явлений, чем Анна Павловна и мистические взгляды, сложно было представить, эти слова даже совестно было бы поставить в одном предложении – но в какой-то момент своей жизни она вдруг страстно увлеклась эзотерическими учениями, этот неверный мир захватил ее полностью.

Ну и черт с ним, конечно, с этим миром, да ведь ситуация – бред, бред такой невозможный и дикий, что даже непонятно, как голова решается всерьез его обдумывать! Как это – Марты больше нет?