Павел Беляев - Тихий омут

Из глаз девочки снова хлынули слёзы. К горлу подкатил ком, от которого впору было задохнуться.

– Всё о чём нам говорил кто-то – ничто, пока мы сами в этом не убедимся. Пока не набьём собственных шишек, придётся плясать на чужих граблях и под чужие дудки. Ты ведь даже не знаешь, кто такая, в чём твой дар. А, впрочем, – бес уныло махнул рукой, – всё это неважно. И какого селестеала я тут перед тобой распинаюсь? – он решительно встал и быстро отправился к окну, рассуждая на ходу. – Тебе ничего не угрожает, значит делать тут больше нечего.

Он уже перекинул одно копыто на улицу, когда резкий крик его остановил.

– Постой!

Эзеот медленно обернулся и сложил на груди руки, дескать, ну, что ещё?

– А твой Протогор может помочь мне отомстить… за семью?

– Не знаю, – пожал плечами бес. – Я не могу говорить за Протогора. Наверное, как договоришься. Одно могу сказать совершенно точно, это ему по силам.

– Я согласна, – услышала Ия свой голос и невольно вздрогнула, таким жутким он был в тот миг. – Устрой мне встречу с дедером.

Чёрт тепло улыбнулся и снова вернулся в молельню.

Внезапно ни с того ни с сего совсем неподалёку раздалась тихая писклявая мелодия. Ия скользнула к амвону и под перевёрнутой иконой нашла музыкальную шкатулку. Как она тут оказалась? Оловянный зайчик весело путешествовал по нарезанным для него канавкам и кружился. В голове раздался голос кузнеца: «Обещай мне, что будешь беречь себя? Будь всегда такой же доброй и любознательной девочкой. Не позволяй себе меняться, хорошо» ?

Нет, Утопа, ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Не лез бы ты со своими советами…

Девочка со слезами запустила шкатулкой в мёртвого пастора. Закрыла лицо руками и разрыдалась. Чёрт ждал терпеливо, ему некуда было торопиться. Спустя некоторое время, Ия взяла над собой власть. Она пригладила всклокоченные волосы, решительно подошла к бесу. Он взял её за руку.

Взгляд неотрывно следил за курящейся в углу лампадкой. Дымок принимал самые сказочные и невообразимые очертания. То оборачивался густым облаком, то становился похожим на смешные кошачьи мордочки. Однажды живое воображение Анея вырвало нечто похожее на горбатую саахадскую лошадь – верблюда. Их мальчишке довелось увидеть полторы седмицы назад, когда в Храмовые cкалы прибыли паломники из страны песков. Более чудного создания и придумать было сложно. Они так смешно жевали колючки, что не было сил сдерживаться от смеха. А когда одному из них вздумалось плюнуть в кого-то из выпускников, то-то было весело.

Прошло уже семь дней после того, как их едва не размазали привидения старой часовни, но никаких разбирательств пока не последовало. Аней постепенно расслабился, как и все остальные. Кроме, разве что, Ливы. Девчонка всё ходила какая-то мрачная. Ту парочку влюблённых Аней больше не видел.

Мысли почему-то настырно уходили далеко от учёбы, и никак не выходило обратить их в нужное русло. Перед мысленным взором пролетало тёплое лесное озерцо, в котором так любилось купаться с друзьями. Спелая зелень клёнов и елей… И земляника, густо разбросанная в сочной высокой траве.

Здесь, среди серого безмолвия и каменного холода, взгляду порадоваться было не на что. В Храмовых скалах отродясь ничего не росло, словно это место Господь специально создал для самосозерцания и отрешения от мирских сует. И – кто знает? – не от того ль жрецы для своих одежд выбрали зелёный цвет? Чтобы, тоскуя по дому, можно было хоть на минутку увидеть знакомую зелень, пусть даже и неживую, не настоящую.

Перед десятком учеников взад-вперёд расхаживал отец-наставитель Фракья. Поговаривали, что он является наставником рытников, а у обычных послухов ведёт всего несколько лекций. Он уныло и неинтересно рассказывал историю одного пастора из какого-то далёкого края, который из глины создал себе слугу.

– Свои еретические изыскания описал сей недостойный сын Святой Церкви в богомоерзком трактате «Голем». Что в последствии обернулось многими бедами, когда оный трактат попал в руки к чернокнижникам.

«Зачем мне об этом знать?» – подумал Аней, едва не засыпая.

Монах, между тем, продолжал говорить себе под нос, ни к кому конкретному не обращаясь.

– Големы имеют вельми крепкий стан, могучие руки и пустую голову. Креатуры сии могут говорить, сиречь, складывать простые фразы, но даже элементарное мышление им недоступно. На челе начертано колдовское заклинание, дарующие голему извращённое подобие жизни. Нас интересует последнее слово заклинания, которое читается как «ЭМЭТ», что значит « жить ». Против голема бесполезны обычные способы воздействия.