Елена Чистякова - Мрачная тишина

– Ты ведь… – я осеклась, набирая в легкие воздух, – знаешь, что тут происходит. У меня ощущение, будто ты что-то не договариваешь. Как ты со всем этим связан? Кто ты?

– Ни черта я не знаю, – после некоторого молчания произнес Никита. – Здесь начали происходить странные вещи. И кроме меня никто не видит их. Похоже на сумасшествие. Все это нельзя объяснить законами природы. Единственное, что я знаю, что должен быть рядом…

Он осекся, помолчал, потом все же договорил:

– Должен быть здесь.

– Когда я вошла в спальню, где она лежала, – борясь со слезами, прошептала я, – ее бледное тело было сморщено, и было ощущение, что она плавится. Еще на ней были нарисованы непонятные знаки, и, чем больше она плавилась, тем ярче они становились. Не знаю, сколько времени прошло, но вокруг ее скелета осталась багровая лужа, словно ее внутренности тоже расплавились и превратились в одно сплошное месиво. Ее скелет тоже рассыпался. И еще там было холодно… Такой странный холод. Как тогда в классе с тетей Шурой. Он больше леденил душу, чем тело…

Меня перебил Никита.

– Кнопка, давай не будем вспоминать прошлое. Не это главное сейчас, – попросил он.

– Просто подумала, что тебе следует знать, – пожала плечами я, оправдываясь.

– Не преувеличивай мои заслуги. Я в таком же положении, как ты, и все остальные.

– Это моя вина, – выдавила я, стараясь сделать голос как можно ровней, чтобы не показать ему своё истинное состояние. – Я привела их к дому.

– С чего ты так решила? – удивленно спросил он.

– В первый день со дня смерти тети Шуры, меня мачеха отправила сажать кукурузу. Они стояли рядом с огородом. Всюду слышался шепот. И тот самый холод. Сейчас понимаю, почему они дали возможность сбежать от них. Чтобы я их к дому привела, – слезы всё-таки покатились по щекам, контролировать эмоции оказалось слишком сложно, когда переживаешь те моменты снова и снова.

На кухне воцарилась тишина. Периодически раздавались мои всхлипывания.

– Иди сюда, – обнял меня он. Я даже и не заметила, как он оказался рядом. Просто бессильно прижалась к нему. – Завтра станет легче.

– Если оно вообще наступит.

– Наступит. Мы не сдадимся, – гладил он меня по голове.

– Во что мы ввязались? – всхлипнула я, посмотрев на него.

В объятиях Никиты отчаяние начало понемногу отступать.

– Не знаю, – тихо произнес он. – Не знаю.

– Что если я сошла с ума? И все мне мерещится? Или я в психушке под воздействием препаратов?

Наше положение было настолько ужасающим, что мой мозг начинал отказываться верить в реальность. Я постоянно ловила себя на мысли, что это единственное рациональное объяснение происходящего.

– Значит, мы все вместе сумасшедшие, – усмехнулся Никита.

– А что если и вы тоже не настоящие? Ты появился в моей жизни так вовремя, такой весь идеальный. Слишком вовремя.

– Я не такой идеальный, как тебе кажется, – хмуро произнес он. – Ты совсем плохо меня знаешь. К тому же, очень даже настоящий.

– Почему ты не показываешь свои темные стороны?

– Может, потому что не хочу, чтобы ты меняла обо мне мнение? – усмехнулся Никита.

– Или потому что мой мозг не хочет этого, – я настаивала на своей теории.

– Смотри, – он провел пальцем мне по щеке. – Ты перестала плакать.

Я отстранилась от него. Он тут же отошел от меня, вернувшись на свое место.

– Все слухи о моих похождениях далеко не всегда просто слухи, – произнес он, уставившись на макаронину, которой размазывал кетчуп по тарелке.

– Не совсем поняла, – пробубнила я, нахмурившись. – К чему ты мне это рассказываешь?

– Будет правильно, если ты узнаешь, что я не идеальный. Я просто пользуюсь чувствами девчонок в своих интересах.

– Для меня это не открытие, – покачала я головой.

– Просто… – неуверенно начал он, но осекся и резко сменил тему: – Забыл тебе дать чистое постельное белье. Ты же сможешь сама поменять его?

– Ну, видишь, – покрутила я руками, – две руки есть, как-нибудь справлюсь с постельным бельем.

– А то я переживать начал, что самому придется это делать, – проговорил Никита в тарелку, не поднимая на меня взгляд. – Терпеть не могу менять постельное белье.

Я крутилась в мягкой кровати, не в силах прогнать тревожные мысли и уснуть. А ведь главное, что я жива. В принципе, до завтрашнего вечера можно просто не дожить. И меня не будет. Никто не вспомнит Алену. Надо благодарить Бога, что у меня есть жизнь, что у меня есть друг, который помог в трудную минуту, не оставил меня в том доме. Еще неизвестно, где мой папа… Если вдруг Никита не прав… Этот самообман помогал не впасть в полное отчаяние…