Елена Чистякова - Мрачная тишина

– Так! Пойдем! – я схватила его за руку и потащила к музыкальному классу. – Повтори им все, что ты видел и рассказал мне.

Вся компания была еще в сборе и с удивлением посмотрела на запыхавшуюся и раскрасневшуюся меня, тянущую на буксире растерянного Макса

– Я вам тут свидетеля привела, – выпалила я на одном дыхании и толкнула озадаченного Максима вперед.

– Ален, – Никита встал с парты, на которой сидел, но я поспешила уйти. Он последовал за мной, и догнал, схватив за руку, в нескольких метрах от класса. – Да подожди ты!

– Что тебе надо? – спросила я как можно холодней, вырвав с силой руку.

– Не пойму, чего ты разозлилась.

– Глупости, – отмахнулась я от него. – Тебе это кажется! Мне на самом деле пора идти!

Развернувшись на пятках, я стремительно направилась прочь от него.

– Я ради тебя сюда пришёл, а ты вот так возьмёшь и уйдёшь?! – Никита догнал меня уже возле входной двери, схватил за плечи и с силой развернул к себе.

– Я не глупенький фрик, как тебе кажется. На меня не действуют твои слова о высоких намерениях. Мне не нужна дружба из-за жалости! Может, тебе кажется, что я жалкая, но ты глубоко ошибаешься! – выпалила я.

– Ты слышишь, что говоришь?!? – он смотрел на меня с удивлением. – Причем тут фрики? У нас тут безумная ситуация.

– Да, я понимаю, что говорю. Уверена, что вы всем своим кружком энтузиастов-единомышленников справитесь с этим. Ладно, Никит, давай, до встречи! Я тут лишняя, – развернувшись, я попыталась открыть дверь.

– С чего ты это взяла? – хмуро спросил он, без особых усилий придерживая ее.

– О моём существовании вспомнили только сегодня, и то, потому что я решила убраться в этом чертовом классе! Мы случайно встретились, – я продолжала дергать ручку, но безрезультатно – Считаю, это выяснение отношений бессмысленным, тебя там ждут остальные. А мне пора домой!

Он все же отошёл от двери, и я тут же выскользнула на крыльцо.

– Пока!

Я почти бежала в сторону дома. Впрочем, чувство обиды быстро прошло, и уже на середине пути я начала мысленно ругать себя за эту безобразную сцену.

Когда я зашла к себе во двор, меня удивила тишина. Пес куда-то делся. Сегодня у мачехи выходной, и она должна зависать на кухне весь день, но комната была пуста. В кухне на разделочной доске лежал почти целый кочан капусты и небольшая горка нашинкованной. На плите стояла кастрюля с водой, содержимое почти все выкипело. Выключив газ, я направилась дальше: в гостиной также было пусто, только телевизор работал. Тревога нарастала с каждой секундой.

– Ау, есть кто дома? – я выключила телевизор, но ответа не последовало.

Я направилась в сторону спальни отца, но стоило мне приоткрыть дверь, как из комнаты сразу повеяло холодом и гнилью. Преодолев нахлынувший страх, я заглянула внутрь: в глаза сразу бросилось лежащее на кровати тело мачехи, которое будто плавилось, превращаясь в зловонную жижу. Ее лицо, как и у уборщицы тогда, застыло в гримасе ужаса. Только на всем теле были выжжены иероглифы. Вокруг них кожа и таяла, делая их еще отчетливей.

В тот момент я не чувствовала ни страха, ни горечи – страшное состояние. Сев вдоль стены и обхватив колени, я положила голову на них, уставившись в пол. Конечно, я мечтала, чтобы ее не было в моей жизни, но не желала ей такого конца. Так странно: с утра видишь человека живым, и вдруг его больше нет. Интересно, где мой папа? У него был отпуск, и он никуда с утра не собирался. А может, по делам уехал. Или стал монстром? Или его уже нет…

Что же мне теперь делать? Все еще намного ужасней, чем предполагалось. Ничего само собой не пройдет. Я осталась одна. Мне хотелось проснуться, оказаться в своей кровати, и чтобы все было как раньше. Мачеха будет орать или ругаться со мной, проклиная тот день, когда я родилась на свет, отец – прятаться в своем гараже, на работе или перед телевизором. Все как всегда… Главное, ощутить, что это был всего лишь кошмар, и жизнь продолжится дальше. Но убедить себя не получалось, все вокруг по-настоящему, и ничего нельзя с этим поделать. Это все так не укладывается в голове, все так не реально.

Не знаю, сколько времени прошло, наверное, целая вечность… Я подняла взгляд на кровать. Оставшийся скелет рассыпался. В голове какой-то больной иронией прозвучало:

Мне было уже неважно, что будет со мной. Пускай приходят и убивают. Не знаю, как быть, что делать теперь. Даже не могу представить, как мне теперь жить.