Марина Линник - Кровь дракона

Глостершир, 1848 год

Баронет Джон Эвелин скончался той же ночью, не приходя в сознание. Все усилия местного врача были напрасны. Ожоги кожи и дыхательных путей оказались гораздо серьезнее, чем показалось на первый взгляд.

– Мне очень жаль, сэр, – складывая вещи в саквояж и беря в руки шляпу, пробормотал доктор. – Его ожоги не совместимы с жизнью. Я сделал все, что мог, в этой ситуации. Но я не Господь!

– Да-да, мы все понимаем, – похлопав его по плечу, отозвался Брендан. – Спасибо, что вы так быстро отозвались на мою просьбу. Идемте, я провожу вас.

– Примите мои самые искренние соболезнования… и предайте слова утешения миссис ОʼБрайен. Какая трагедия… Я надеюсь, что она стоически переносит горе. Если хотите, то я могу прописать капли или настойку. Они помогут ей восстановить нервы и вернуть сон.

– Вам не о чем волноваться. Моя жена, хотя и испытывает душевные муки, спит неплохо. Если что-то понадобится, то я дам вам знать.

Проводив доктора, Брендан поднялся к жене, которая, облачившись в черное платье, сидела подле окна и немигающим взором смотрела в темноту.

– Он будет жить? – не поворачивая головы, поинтересовалась Мавелла у мужа.

– Мне очень жаль… но твой зять умер, дорогая. Ни одно светило в мире не смогло бы ему помочь. Прости за скорбные вести.

– Господи, – женщина закрыла руками лицо. – В моем прекрасном, замечательном, гостеприимном доме два трупа. Какой ужас! Но еще ужаснее то, что две недели назад я говорила тебе, что собираюсь окончательно поставить точку в бесконечной семейной ссоре, раз и навсегда расставив все на свои места. Все так и произошло! Ты понимаешь? Я вышла победительницей в нашей войне с ней. Но какой ценой? Боже! Это я виновата в ее смерти!

– Не говори глупостей, дорогая, – обняв жену за плечи, ответил мужчина. – Это же не ты подпалила ей платье.

– Да, разумеется, но это была моя идея – перенести ужин на лужайку, хотя можно было организовать обед в доме. Это я приказала принести факелы и осветить дорожку, ведущую к дому. Это я велела выпустить собак погулять, пока не начался дождь. Как страшно! Я… я убийца! Гореть мне в Аду.

Молодая женщина расплакалась. Несмотря на то, что Меви ненавидела старшую сестру, она не желала ей такой мучительной смерти. Все их ссоры, разногласия, придирки и размолвки казались сейчас такой нелепицей, высосанной из пальца.

– Но самое печальное то, что я не успела попросить у нее прощения, – продолжила Мавелла сквозь слезы. – А я порой так дерзила ей, задирала, старалась больнее уколоть… мне так стыдно. Хотя, сказать по правде, я уже и не помню, кто из нас начал вражду.

– Она все равно не простила бы тебя, и ваши… назовем это разногласиями… с каждым годом все усиливались бы, превратившись в огненную бурю.

– Ох, прошу тебя, не напоминай о страшном сегодняшнем дне! – взмолилась женщина. – Меня до сих пор преследуют душераздирающие крики сестры, а в носу стоит тошнотворный запах горелого мяса.

– Я к тому все говорю, что нельзя прощать тем, кто не умеет прощать, – встав возле окна, продолжил разговор Брендан. – Долгие годы я наблюдал за вами со стороны. Вы были совершенно разными – и внешне и внутренне, а отсюда и недопонимание. Такое часто случается в семьях, где балуют младших и игнорируют старших. Кэтлин не повезло, только и всего. Ты ни в чем не виновата, милая. Не надо себя корить. Так уж сложилась жизнь.

– Но она была так молода… недавно вышла замуж… Кэтлин всегда мечтала найти достойного мужа, чтобы стать выше меня по статусу, родить сына. У нас же две дочки, хотя мы так надеялись, что появится наследник. Какое ребячество! Кому нужна была эта междоусобная война?

– По всей вероятности, – немного помолчав, проговорил мистер ОʼБрайен, – она не могла простить того, что у тебя есть все: дом, муж, дети, уважение в обществе, таланты, а у нее нет. Зависть – вот причина трагедии, разыгравшейся в нашем доме. Обычная жгучая зависть и непомерное тщеславие погубили твою сестру. Так что не мучь себя, ты ни в чем не виновата.

– Ты так считаешь? – Мавелла подняла заплаканное лицо.

– Я уверен. Не огонь, так дух соперничества свел бы Кэт в могилу… Пойдем немного поспим. В ближайшее время у нас будет много дел, надо набраться сил.

Последующие два дня прошли словно в тумане для миссис ОʼБрайен: бесконечные письма, на которые ей пришлось отвечать, необходимые приготовления к похоронам, общение с полицией и репортерами, пронюхавшими о трагедии, и многое другое, о чем молодая женщина постаралась тут же забыть, едва за ней закрылись двери фамильного склепа, ибо она хорошо помнила слова какого-то мудреца: «Огромная беда вылупляется из маленького несчастия, как гадюка из яйца».