Марина Линник - Кровь дракона

– Да, вы правы. Что-то моя фантазия чрезмерно разыгралась.

– Ну еще бы. Жили себе спокойно в Лондоне, работали, а тут приехали – и на тебе: куча проблем, заброшенный дом, да еще и трупы.

– Ох… давайте не будем, – поежилась Эслинн. – Да, а удалось выяснить, кого имел в виду мистер Олдридж? Да и он ли написал то загадочное послание?

– Да, безусловно, это был почерк хозяина дома. Эксперты сравнили записку с другими документами и письмами. Но докопаться до правды так и не получилось. Рассматривалась версия ограбления, но из ценного исчезло всего-навсего то ожерелье, что было на жене покойного в последний вечер, остальное осталось нетронутым. Его так и не обнаружили. Никаких следов. Через год безрезультатных поисков дело закрыли за неимением улик и доказательств. Вот так. С тех пор, а прошло уже около тридцати лет, дом пустует.

– А какое отношение к нему имеет мисс Коннолли?

– Согласно обнародованному адвокатом завещанию, она стала единственной наследницей дома. Между тем в документе имелось странное примечание.

– Какое?

– Мисс Коннолли не имела права продавать дом ни при каких обстоятельствах. Сдавать в аренду – да, никто ей запрещать не может, но продать – нет.

– Очень странное завещание, – пробормотала Эслинн, у которой зародились смутные подозрения.

– Наверно, никто не вдавался в подробности, – развел руками мистер Куин. – Ладно, время позднее. Завтра у вас рабочий день. Было приятно пообщаться. Надеюсь, мы как-нибудь повторим, если вы не против?

– О, – покраснев до корней волос, пролепетала Линн, – безусловно, не против. Спасибо, что уделили мне время.

– Да что там… завтра утром я пригоню вам машину. Не бог весть какая, но ездить можно.

– Благодарю вас!

Дорога до гостевого домика прошла в тишине. Мисс Мур размышляла об услышанном за обедом, Барри же просто молча вел машину, ни разу даже не взглянув на спутницу.

– До завтра! – проговорила управляющая и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверцу.

– Пока, – задумчиво пробормотал старший инспектор, посмотрев ей вслед. – Ох, чую я, неспроста она приехала в нашу деревню. Мирная жизнь закончилась. Грядет буря! И в водовороте предстоящих событий выживут не все…

С того памятного вечера прошло два месяца. Эслинн Мур настолько погрузилась в работу, что у нее просто не было возможности думать о чем-то еще. Переехав через неделю после своего приезда в дом, молодая женщина даже не находила сил до конца распаковать свои вещи, пришедшие ей по почте и аккуратно уложенные миссис Мур, матерью Линн.

– Раз уж ты решила там надолго обосноваться, то не имеет смысла жить как в захудалом третьеразрядном мотеле, – было сказано дочери во время очередного звонка. – Я соберу тебе лишь самое необходимое. Все равно придется упаковывать твои вещи, раз ты выставила квартиру на продажу.

– Мама, не так уж и много тебе придется паковать, – возразила Эслинн, раздраженная назидательным тоном матери. – Большую часть работы я уже выполнила, когда уезжала.

– Не перебивай меня! – обиделась та. – Я желала и всегда желаю тебе добра. Вот до чего доводит твое своеволие. Живешь непонятно где, в каком-то захолустье, общаешься с деревенскими олухами, сама себе делаешь маникюр, ни спортзала, ни фитнеса, ни нормальных магазинов…

– Мама, мне пора идти! – устав от поучений, оборвала ее на полуслове дочь. – И, между прочим, живу я в хорошем доме, у меня нормальная работа, не хуже и не лучше той, с которой меня выгнали, да и люди тут приветливые. Не напыщенные индюки, как в Лондоне.

– Ты не понимаешь! – закричала мать. – А светская жизнь? Ты же похоронила себя там!

– А ты не допускаешь, что мне может нравиться такая жизнь? – не выдержала Эслинн. – Что я могла устать от модных тусовок, на которые ты постоянно меня отправляла, дабы там я имела возможность подыскать себе мужа?

– Само собой, отправляла. Хотелось бы напомнить, моя дорогая, что тебе уже далеко не двадцать лет, и ты не первой свежести.

– Вот спасибо, милая мамочка, что ты так любезно напомнила мне о моем возрасте. Все, я должна идти. У меня полно дел.

Молодая женщина с ненавистью швырнула телефонную трубку. «Как же мне надоели ее вечные упреки! Можно подумать, что я специально не выходу замуж. Из вредности. Да я бы с удовольствием, но за кого? С теми, с кем знакомила она, можно вступить в брак, только находясь в коматозном состоянии. С кем знакомилась сама… эх, да что говорить. Цирк отдыхает. Взять хотя бы подлеца Ричарда. Как умело он провел меня вокруг пальца. Ладно, все, забыли».