Монтегю Джеймс - Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

– Благослови Господь каноника Альберика! – воскликнул Деннисстоун, который имел привычку разговаривать с самим собой и от которой он никак не мог избавиться. – Где он там сейчас? В раю наверно. О, Боже! Хозяйка то, могла бы смеяться и повеселей; а то у меня возникло такое чувство, будто здесь где-то покойник лежит в её гостинице. Ну, так что? Посмотрим еще разок? Я думаю, ты прав. Кстати, что там за распятие мне эта девчонка на шею нацепила? Пристала как – не отделаешься! Прошлый век, похоже, неплохая работа, к тому же. Ну да, конечно. Вот, нужен мне этот хомут на шее! Какое тяжелое! Скорее всего, это распятие её отца, он его раньше носил, да еще к тому же много лет подряд. Я его хорошенько почищу, а потом спрячу куда-нибудь подальше.

Он снял распятие и положил его перед собой на стол. Вдруг, его внимание привлек какой-то предмет, который лежал на красной скатерти совсем рядом с его локтем. Два или три возможных предположения о том чтобы это могло быть, в мгновение ока промелькнули в его голове.

– Что это? Перочистка? Да, нет. Откуда быть перочистке в гостинице? Может крыса? Да, нет… Что-то, уж, слишком оно черное для крысы. А… вот это что, это огромный паук? Не дай Бог! О, Боже, Великий и Всемогущий! Да это же рука, точно такая же, как и на той картинке в альбоме!

Через какое-то мгновение всё его внимание было сосредоточено на том, что лежало на столе. Он видел перед собой невероятно высохшую костлявую руку, покрытую бледной смуглой кожей на которой проступали до предела напряженные сухожилия. Грубая черная шерсть, длиннее волос растущих на человеческой руке, покрывала её. Серые, ороговевшие, сморщенные ногти росли из самого основания, загнутые подобно когтям.

Он тут же вскочил со стула, от невероятного ужаса его сердце чуть не остановилось. Очертания того, кто левой рукой опирался на стол, нависали над ним за его стулом. Согнутая крюком рука была поднята над его головой. Тело этого существа в истлевших и изорванных лохмотьях, как и на рисунке, было покрыто грубой шерстью. Видна была костлявая, как у скелета, челюсть. Близкорасположенные клыки, подобные звериным, виднелись за черными губами. Носа не было, глаза горели диким желтым огнем, тем самым создавая сильный контраст с угольно-черными зрачками. Клокочущая ненависть и жажда истреблять жизнь были наиболее сильными эманациями, которые исходили от этого призрака. Чувствовалось, что это существо было наделено разумом, но разумом особого рода. Он был выше рассудка животного, хотя человеческому уступал.

Нависший над ним призрак демона сразу пробудил в душе Денисстоуна сильнейшую неприязнь и невероятно глубокое отвращение. Что ему делать? Как быть? Он что-то бормотал, а что сейчас не может вспомнить. Тем не менее, он прекрасно помнит, как судорожно схватился за серебряное распятие, так как чудовище сделало попытку приблизиться к нему. В этот момент он пронзительно завизжал, как визжит раненное животное от жуткой боли.

Пьер и Бертран, двое коренастых парней, работающих при гостинице, вломились в его комнату, в которой они не заметили ничего. Тем не менее, какой-то неведомой силой, которая словно мощный порыв ветра прошла между ними, они были отброшены в сторону. Деннисстоуна они нашли лежащим без сознания на полу. Эту ночь им пришлось провести с ним, а на следующее утро, в 9 часов, двое его друзей приехали в Сент Бертран. Невероятно потрясенный произошедшим этой ночью, он понемногу начал приходить в себя, при этом, его друзья не хотели верить ни единому его слову до тех пор, пока не увидели тот зловещий рисунок и не поговорили с ризничим.

На следующее утро, чуть ли не на рассвете, по какому-то делу ризничий зашел в гостиницу. С глубоким интересом он выслушал историю о том, что произошло этой ночью, которую ему рассказала хозяйка гостиницы. Только этот рассказ нисколько его не удивил.

– Это он! Это он! Я видел его собственными глазами, – твердил ризничий. Но на все вопросы он отвечал только одно: ’Deux fois je l’ai vu: mille fois je l’ai senti.’ ((Два раза я это видел, а тысячу раз чувствовал (перев. с франц.)). Он ничего не рассказал о происхождении этой книги, также не рассказал ничего о том, что ему самому довелось пережить. – Зачем вы терзаете меня? Ведь скоро я уйду на покой, и сон мой будет сладок! – отвечал он.

Летом того же года старик умер, а его дочь вышла замуж и переехала в другое селение, куда-то поближе к Собору Святого Павла. Она так и не смогла понять, почему и откуда на её отца навалилось это бесовское наваждение.