Дмитрий Сафонов - Библиотека

– Простите, не помню, как вас зовут…

– Оскар Пинт.

– А я – Евгений Стратонов.

– Очень приятно.

– Вот что… Оскар. Начинайте прямо отсюда, а я – снизу, со второго. Где-нибудь на третьем этаже встретимся. Выписывайте имена всех девушек, у которых в личном деле по четыре снимка вместо пяти, и отрезайте одну фотографию. Ладно?

Пинт недоуменно пожал плечами – в конце концов, ведь это была его идея.

Они вошли в деканат, и Стратонов произнес:

– Добрый вечер! Я – из милиции. – Он повторил свое привычное заклинание, в очередной раз продемонстрировал удостоверение и отрекомендовал Пинта. – Это… Наш сотрудник. Пожалуйста, окажите ему всяческое содействие, – после чего, сопровождаемый неодобрительным взглядом секретарши, вышел.

Всего в Александрийском университете было девять факультетов. Пинт со Стратоновым управились за два часа.

Они встретились, как и предсказывал Стратонов, на третьем этаже, поблагодарили секретаршу медицинского факультета, которой пришлось задержаться дольше всего, и вышли на улицу.

Сначала Стратонов хотел вернуться в отделение, но нетерпение было слишком велико. Они присели на шаткую лавочку, стоявшую рядом с оградой, и достали свои записи.

– Ну, что там? – торопил Стратонов.

– У меня – семь, – сообщил Пинт. Он вынул листок со списком фамилий и четыре маленькие фотографии. – Остальные три – уже у вас, – пояснил он.

– А у меня – пять девушек и три фотографии. Итого – двенадцать.

Пинт кивнул.

Стратонов открыл блокнот и стал составлять общий список. Напротив каждой фамилии он указывал возраст, факультет и номер комнаты в общежитии.

Шилова Алена – 19. Исторический. 315.

Уртаева Мадина – 18. Биологический. 402.

Якубова Джемма – 21. Экономический. 326.

Соснина Ольга – 20. Юридический. 238.

Шишкина Наталья – 22. Философский. 308.

Павлова Надежда – 20. Медицинский. 405.

Носкова Татьяна – 18. Экономический. 515.

Токарева Майя – 21. Филологический. Г. Александрийск.

Дроздова Марина – 17. Мехмат. 425.

Латыпова Эльвира – 18. Физмат. 304.

Синицына Светлана – 17. Биологический. 327.

Коренева Елена – 21. Медицинский. 330.

Стратонов перечитал список.

– А… Ваша знакомая…

– Соседка, – поправил его Пинт.

– Ну да, соседка. Она ведь – не из общежития. Выпадает из общей картины.

– Она – сирота, – сказал Пинт: таким тоном, что Евгению стало неловко.

– Извините…

– Ничего. Как видите, все сходится. Кто-то все точно рассчитал. Пройдет несколько дней, прежде чем их хватятся.

– Да… – согласился Стратонов. – Девушки из общежития… За них некому беспокоиться.

Он испытывал странное чувство: с одной стороны, он был очень рад, что в списке не оказалось Юли, и, вместе с тем… он немного – самую малость – на это досадовал, словно столкнулся с обидной несправедливостью.

В деканате медицинского они были вместе, и, чтобы работа шла быстрее, разделили стопку папок пополам. В стратоновской стопке оказалось личное дело Юлии Рубцовой. Он внимательно прочел его от корки до корки, убедился, что фотографий ровно пять и, на всякий случай, переписал ее данные на отдельный листок.

– Итак, – сказал Евгений. – Пятерых мы отметим: Шилову, Латыпову, Дроздову, Токареву и Соснину… Остается семь. Мне кажется, надо найти всех остальных и… Как-то их обезопасить. Да?

– Разумеется, – согласился Пинт. – Пойдемте в женское общежитие, побеседуем с этой великолепной семеркой.

И они направились в общежитие.

И Пинт, и Стратонов, в бытность свою студентами университета, в общежитии не жили. Однако каждый из них проводил в общежитских корпусах достаточно много времени – в основном благодаря пристрастию к преферансу. Они прекрасно помнили длинные, горячечные ночи, которые просиживали за столами.

Это было что-то вроде обязательной университетской традиции: разбившись на тройки (в преферанс можно играть и вчетвером, но почему-то вчетвером никто не играл), обложившись дешевыми сигаретами и пепельницами, вырезанными из жестяных банок, студенты до рассвета метали колоду. За ночь колода успевала истрепаться; кое-кто, не слишком чистый на руку, делал ногтем почти незаметные зарубки на рубашках, поэтому для каждой игры покупали новые карты. Обычно покупал тот, кто оставался в самом крупном выигрыше. Этакий благородный жест – рубли и копейки, перекочевавшие в карман победителя, в первую очередь шли на воспроизводство Игры.

Некоторые, чересчур увлекшись игрой, забывали про учебу. Таких ожидала скорая и неминуемая расплата: они вылетали из университета в ближайшую сессию и отправлялись исполнять священный долг (а заодно уж – и почетную обязанность) перед Родиной. То есть – в армию.