Дмитрий Сафонов - Библиотека

– Я поняла, – ровно сказала Юля. – Можешь продолжать.

– В общем, я вышел из палатки и зашел в кусты. На этой стороне улицы домов нет, и было уже довольно темно. А на той стороне – свет из витрины булочной. Там ярко. Сначала я увидел девушку. Она шла с пустым белым пакетом. Она вошла в булочную, и сразу подъехала темно-серая "Волга". Старая, двадцать четвертая. Из машины вышел какой-то мужчина. Я не сумел его разглядеть. Высокий, не толстый. По-моему, уже в возрасте. Не то, чтобы пожилой, но к пятидесяти. А может, чуть за пятьдесят. Он пошел к булочной и задержался перед дверью. Стоял, докуривал. Я это видел хорошо. Потом показалась девушка. Он открыл перед ней дверь, девушка кивнула ему и вышла на улицу. Рядом никого не было. И вдруг… Она покачнулась, и пакет с хлебом выпал у нее из рук. Мужчина бережно подхватил ее под локоть, нагнулся, взял пакет, и повел ее к машине. Мне показалось, что они знакомы. Он вел ее так бережно… Так заботливо. Я даже ничего не заподозрил. Ну, подумал, что девушке вдруг стало плохо, и этот мужчина помогает ей дойти до машины. Он открыл заднюю дверь, посадил ее, сел за руль… И все. Они уехали.

– Куда?

– Туда, – Павел махнул рукой вправо.

– И все?

Юлю охватило волнение. Нет, все-таки она не случайно зашла вчера в этот ларек за сигаретами. Недаром ее словно что-то толкнуло.

– Пашенька, вспомни еще что-нибудь! Номер машины, во что он был одет… Ну?

– Одет? В брюки и ветровку. Такие же серые, как машина. Да, он еще посмотрел на мой ларек. Он сразу посмотрел, как только вышел из машины. Я подумал, что он хочет что-то купить, и… Но ты же понимаешь, я не мог все бросить и метнуться за прилавок.

– А номер? Номер машины? – оставалась последняя надежда. Юля очень боялась, что и она ее обманет. Если честно, шансов было немного. Она их оценивала, как мизерные: вроде как прикупить к трем тузам двух джокеров. – Запомнил?

Павел хитро прищурился.

– Я-то все помню. Даже то, что у тебя завтра экзамен по биологии. А вот ты, похоже, забыла.

– Паша, теперь не до экзамена. Ну! Говори!

– Он мне показался странным, этот номер. Знаешь, старый такой, черный. С четырьмя цифрами. Таких давно уже нет. 09–59 АГУ. Легко запомнить. 09–59 – это последние четыре цифры моего мобильного. А АГУ – это Александрийский государственный университет.

Юля засобиралась.

– Так! Ты можешь ненадолго закрыть свою лавочку?

– Это зачем? – нахмурился Павел.

– Давай сходим в милицию, расскажем обо всем. Ты же – свидетель похищения.

– Ну-у-у, – Павел озадаченно почесал лоб.

Юля изогнула спину. В широком вырезе показалась застежка белого кружевного лифчика. Она не видела этого, но знала, что, когда она так выгибает спину, застежка видна. Белое белье на загорелой коже. Красивый лифчик без бретелек. Она обольстительно улыбнулась.

– Ты – рыцарь? Или нет?

Пашка быстро отвел глаза от ее спины, словно его застали за чем-то нехорошим, судорожно сглотнул и кивнул.

– Конечно. Я это знала. Где у тебя лежат ключи от этой богадельни?

Пинт решил прогуляться перед сном. Сном. Он еще не знал, что увидит на этот раз, но не сомневался, что обязательно что-нибудь увидит. Это как смотреть сериал с продолжением. Какие там замыслы у сценариста? Что новенького снял режиссер?

В одном он был уверен: главные действующие лица останутся те же самые.

Он натянул старые линялые джинсы, выцветшую футболку защитного цвета – шесть таких футболок составляли весь его летний гардероб – и вышел на улицу.

Пятница. Наверное, завтра он пойдет на работу. Попытается срубить немного деньжат на еду.

Пинт давно уже не работал в психиатрической больнице. Вернувшись из Горной Долины, он месяц просидел дома, никуда не выходя. Изредка просил соседей купить продуктов: хлеба, кильки в томатном соусе, чаю и сахару. Он больше не пил: боялся, что алкоголь взорвет ему голову. Снесет напрочь. Он твердо знал, что водка не даст ни забвения, ни успокоения – наоборот, только усилит боль и воскресит в памяти те события, которые он так стремился забыть.

Немного придя в себя (и похудев на двенадцать килограммов), он пришел в больницу и без лишних объяснений забрал трудовую книжку. Он понимал, что никогда больше не сможет лечить сумасшедших. Потому что сам сошел с ума.

Эти пять лет Оскар перебивался случайными заработками. Грузчик в магазине, дворник; целый год он числился сантехником, ходил по квартирам, поправлял сливные бачки и менял протекающие краны.