Дмитрий Сафонов - Библиотека

Он добежал до железнодорожной насыпи, отдышался, остыл и потом надел футболку. Перешел через пути и направился к дому. Теперь он чувствовал приятную усталость – как обещание быстрого и легкого сна.

Подходя к дому, Оскар увидел Майю: она гуляла с Джеком.

– Привет! – сказала Майя и улыбнулась. Как всегда, немного загадочно.

В этом ей не было равных. Мона Лиза по сравнению с Майей выглядела набитой дурой, с замиранием прислушивающейся к бурчанию в своем животе. Пинт знал только одну девушку, которая могла бы без ущерба для собственного самолюбия стать рядом с Майей. Только одну. И знал он ее только один день – пять лет назад. Но эта встреча перевернула всю его жизнь.

Мысли о Лизе вихрем пронеслись в его голове. Он откинул их, потому что понимал, что это никуда не приведет. Все, что было связано с ней, слишком ранило Оскара.

Он улыбнулся в ответ.

– Привет! Как дела?

– У Джека что-то с желудком, – доверительно сообщила Майя. – Может, глисты, а может – просто запор. Он никак не может… Ну, понимаешь?

Пинт кивнул.

– Понимаю. А у тебя? Все в порядке?

Майя расхохоталась: весело и звонко.

– У меня все хорошо. Эти проблемы мучают только старину Джека.

– Нет, я про экзамены. Как? Сдаешь?

– Да. Сегодня была на последней консультации по русскому. Завтра экзамен.

– Буду держать за тебя палец в чернильнице, – пообещал Пинт. – Или что теперь делают? Ругают? Держат кулаки?

– Нет, – Майино лицо приняло заговорщицкий вид. – Это все неактуально. Сейчас носят под левой пяткой пятак: орлом вверх.

– Я запомню. Положу, – "если найду пятак".

– Заметано. Смотри, ты обещал! Если не сдам, я знаю, кого винить! – Майя шутливо погрозила Пинту пальчиком.

Он вдруг подумал, как было бы хорошо, если бы эти пальчики когда-нибудь коснулись его лица. Плеч. Груди…

"Фу, дурак старый! Она же совсем ребенок!" – выругал себя Пинт. Он испугался, что его выдало изменившееся выражение лица.

– Можешь на меня рассчитывать. Все сделаю, как надо.

– Ну и хорошо. Теперь я спокойна. Джек, домой, – Майя дернула за поводок. Пес недовольно посмотрел на хозяйку и с неохотой подчинился. Что поделаешь, пора…

Оскар открыл перед ними дверь подъезда.

– У тебя с утра экзамен?

– Да. С девяти до часу.

– Понял, – в это время он, наверное, будет таскать мешки с сахаром. Или – с мукой. Или – бараньи туши. Не имеет значения. Все равно он положит в кроссовок пятак орлом вверх. "Если найду". – Удачи тебе! Все будет хорошо!

– Спасибо!

Майя возилась с замком, а Пинт стал медленно подниматься к себе на второй этаж. На площадке между этажами он неожиданно обернулся, и увидел, что девушка смотрит на него как-то особенно. По-другому. Иначе, чем обычно. Казалось, она сама это поняла: Майя уткнулась в дверь и нарочито громко загремела ключами.

Пинт поморщился. "Брось. Тебе это просто показалось. Не бери в голову. Ну что ты можешь дать этой девочке? Ничего. У нее вся жизнь впереди, а ты даже в своем прошлом разобраться не можешь".

Вместе с тем он понимал, что и сам сегодня посмотрел на нее как-то особенно. Впервые увидел в ней не только девочку, нуждавшуюся в помощи и защите, но и… Женщину?

"И думать забудь. Черная тетрадь, черная работа на оптовом рынке и черные легкие, – вот все, чем ты располагаешь. Ах, ну да! Еще старый пыльный диван, на котором ты видишь странные сны. Что? Собрался пригласить ее на последний сеанс? Ложись рядом, Майя, смотри, какой увлекательный сон! Идиот!".

Пинт тяжело вздохнул: наверное, Майя тоже услышала этот вздох. Но вряд ли она его правильно поняла. Черт!

Пинт достал ключ, открыл защелку и быстро захлопнул за собой дверь. Мир, стоявший на пороге его крошечной квартирки и настойчиво требовавший впустить, остался снаружи. По ту сторону. Оскар не хотел впускать его.

Он наскоро умылся и почистил зубы, бросил на пол джинсы и футболку и завалился на кровать. Уткнулся лицом в подушку и некоторое время лежал, разглядывая узоры на обоях. Сон сморил его быстро: словно из кровати появились невидимые сильные руки, затягивающие в черную пугающую бездну.

Красотка шла тряской рысью: аллюр, весьма чувствительный, если не сказать – губительный – для старика Каля.

– Сир! – позвал он рыцаря. – Сир! Не пора ли нам сделать привал?

Конечно, доблестный кавалер не слышал его. Или делал вид, что не слышал.

Букефаль легко скакал где-то впереди; казалось, даже трава под ним не пригибалась. Огромный жеребец размахивал длинным белым хвостом. Он словно не чувствовал тяжести своего седока – высокого и мощного рыцаря в полном боевом облачении.