Питер Страуб - История с привидениями [litres]

Когда он принялся нарезать ветчину, она спросила:

– А у тебя хватит денег, чтоб позаботиться о нас?

Ела она своеобразно: сначала набивала рот ветчиной, затем запускала пальцы в банку с арахисовым маслом и, зачерпнув оттуда массу, облизывала их и жевала все одновременно, умудряясь при этом приговаривать: «Вкуснятина!»

– Если я посплю немного, ты ведь не удерешь?

Она покачала головой:

– А можно погулять?

– Можно.

Теперь он пил пиво из банки – он купил упаковку в лавке на обратном пути; от сытости клонило в сон, и он чувствовал, что если сейчас не приляжет, то заснет прямо на стуле. Она сказала:

– Не надо меня больше привязывать. Я вернусь. Поверь мне, хорошо?

Он кивнул.

– Куда я могу уйти. Некуда.

– Ладно, – сказал он.

И опять он почувствовал, что не может говорить с ней так, как этого хочет: она владела собой.

– Можешь погулять, но недолго.

Он вел себя, как ее отец: он знал, что она навязала ему эту роль. Это было нелепо.

Он смотрел, как девочка выходит из комнаты. Позже, ворочаясь во сне, он смутно слышал, как щелкнула дверь, и понял, что она вернулась. Она была в его власти.

В эту ночь он снова лежал полностью одетый на кровати, наблюдая за спящей девочкой. После двух часов, проведенных без движения, мышцы заныли, и он сел, упершись локтями в колени, – словно все эти позы были частью какого-то ритуала. И почти не отрывал взгляда от девочки. Она лежала абсолютно тихо – сон унес ее куда-то, оставив лишь тело. Даже лежа здесь, рядом с ним, она убежала от него.

Он поднялся, подошел к чемодану, вытащил закатанную в рулон рубашку и повернулся к ее кровати. Потом взялся за воротник рубашки, и на постель вывалился охотничий нож. Нож был слишком тяжелым и не отскочил. Вандерлей поднял его и взвесил в руке.

Он спрятал нож за спиной и потряс девочку за плечо. Контуры ее тела казались ему расплывчатыми, пока она не повернулась и не уткнулась лицом в подушку. Он опять ухватил ее за плечо и почувствовал длинную тонкую косточку – словно крыло, торчащее из-за спины.

– Уходи, – пробормотала она в подушку.

– Нет. Давай поговорим.

– Уже поздно.

Он потормошил ее и, когда она не ответила, попытался силой развернуть лицом к себе. Маленькая и худенькая, она достаточно сильно сопротивлялась. Он так и не смог заставить ее повернуться лицом к себе.

Потом девочка резко повернулась сама, словно наконец возмутилась. Лицо заспанное, но сердитое выражение делало его старше.

– Как твое имя?

– Анджи, – она вдруг беззаботно улыбнулась. – Анджи Маул.

– Откуда ты?

– Ты знаешь.

Он кивнул.

– Как звали твоих родителей?

– Не знаю.

– Кто растил тебя, пока я тебя не увез?

– Не имеет значения.

– Почему же?

– Это не важно. Просто люди.

– Их фамилия была Маул?

Ее улыбка стала более дерзкой:

– А это важно? Ты прямо все хочешь знать.

– Что ты имеешь в виду – «просто люди»?

– Они просто люди, их фамилия Митчелл. Вот и все.

– И ты сама изменила свою фамилию?

– Ну и что?

– Не знаю… – Это было правдой.

Они смотрели друг на друга. Он сидел на краю кровати, прятал за спиной нож и сознавал: что бы ни случилось, он не сможет пустить оружие в ход. Он подумал, что Дэвид тоже не смог бы отнять жизнь – у кого угодно, кроме себя самого, что он и сделал. А девочка, похоже, знала, что он прячет нож, мелькнула мысль. И просто не воспринимала это как угрозу. Для нее это и не было угрозой. И сам он не был ей угрозой. Она ничуть не боялась его.

– Так, хорошо, давай сначала, – сказал он. – Кто ты?

Впервые с того момента, как она оказалась в его машине, девочка улыбнулась по-настоящему. Это была разительная перемена, не принесшая, однако, ему облегчения: никогда прежде она не выглядела такой взрослой.

Она сказала:

– Ты знаешь.

– Что ты такое? – настаивал он.

Она вся осветилась улыбкой:

– Я – это ты.

– Нет, я – это я. Ты – это ты.

– Я – это ты.

– Что же ты такое?! – вырвалось в отчаянье у него.

Затем на короткий миг он перенесся назад, на улицу в Нью-Йорке, и увидел перед собой уже не загорелую модно одетую незнакомку, а Дэвида: лицо брата было изъедено червями, и тело покрывала изорванная и гниющая одежда.

…о самом чудовищном…