Максим Кабир - Мухи

— Умерла в квартире? — Сашу интересовало, выносили ли Галину Дмитриевну угрюмые санитары, замотав в простыни, как ветошь, как желтые осенние листья.

— В больнице.

— И что, у нее наследников не было?

— Без понятия. Кстати. — Рома вынул из заднего кармана сложенную пополам газету. — На третьей странице дедушкина статья про ваш дом, тебе будет любопытно.

Саша вскинула брови:

— Газета «Вестник старины»?

Рома засмеялся:

— Такое себе названьице, да?

— В детстве я считала, что фраза «тряхнуть стариной» обозначает что-то неприличное.

— А разве нет?

Саша положила газету на тумбочку и спросила:

— Ты не шутишь? Будешь нам помогать?

— Какие шутки? Взамен на пляж.

— Я подумаю.

Рома снял рубашку, остался в майке с британским флагом. У него были жилистые руки, мышцы играли под коричневатой кожей, когда он выносил в коридор холодильник и стол.

«Ничего так», — сказала Шура.

«Приятный юноша», — вторила ей Александра Вадимовна.

Рома сразу нашел общий язык с Сашиной мамой. Посыпались расспросы: кто твои родители, почему именно история, сложно ли учиться.

«Какой хороший мальчик», — взглядом сигналила мама.

«Кто бы сомневался».

За три дня они сделали столько, сколько не надеялись сделать за пять. Кухонные стены были вымыты и отшлифованы. Потолок побелен. В период увлечения Японией Саша читала, что мадаке, сорт бамбука, вырастает за сутки на сто двадцать сантиметров. К пяти их кухня превратилась в бамбуковую рощу. Не заколосился злак лишь на торцовой стене, между полками и шкафами. Плитка неплохо сохранилась. Плывущие по кафелю лодочки и зеленая рябь волн отлично гармонировали с бамбуковыми обоями.

Поменять смеситель, подлатать подоконник, и можно фотографировать кухню для журналов. Рубрика «Уютная жизнь в степи».

— Что мы тебе должны? — спросила мама.

Рома прожевал пряник:

— Отпустить со мной дочь на речку.

— Не вопрос!

— Я вам что, разменная монета?

Сверчок спал на ее коленях, впившись коготками в джинсы. Шевелилась занавеска, и сетка вентиляционного отверстия похлопывала, как раненый голубь крылом. В окна проникал сладкий запах полевых цветов с примесью тины.

— Завтра в десять, — не терпящим возражения тоном сказал Рома. Он встал со стула, шагнул в коридор. И полетел головой вперед. Что-то хрустнуло, взвизгнула испуганно мама. Всполошившийся котенок соскочил с рук.

— Ром? — Саша бросилась к поверженному парню.

Он лежал на полу и хихикал.

— Пороги! Как я про них забыл, у дедушки такие же были, мы их выбили.

— Ты не ушибся?

— Не, норм. — Он помассировал локоть.

— Дай гляну! — суетилась мама. — Я медработник.

— Нормально все! Синяк в худшем случае.

— Надо лед приложить. Вдруг скол или ушиб.

— Мама, отстань от мужика.

Рома отряхнулся, смущенно улыбаясь.

— Блин.

Порог — полая деревяшка — валялся у чулана. Ощетинился по-щучьи рыжими гвоздиками. Паркет на стыке между коридором и кухней усеяло что-то белое. Светлела линия на том месте, где был порог, как полоса от купальника на загорелой спине.

— Я назад прибью.

— Упаси господь, — сказала мама. — Я сама из-за него чуть шею не свернула.

Саша поддела пальцем белые крупицы на паркете. Поднесла к лицу щепотку.

— Кокаин? — спросил Рома.

Саша лизнула палец, и мама ойкнула:

— Ты что, а если это крысиный яд?

— Это соль. — Саша сплюнула. — Кто-то засыпал соль в порог.

— Ну, — сказал Рома, — старики вечно запасаются продуктами на черный день.

«Здесь хоронят мух и прячут соль в подполе», — промелькнуло в голове Саши.

— Бери завтра велик. Прокатимся.

— Спасибо, Ром.

— Какие проблемы?

Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Щека покрылась румянцем. Рома, блаженно улыбаясь, попятился в подъезд. И чуть не врезался в идущую по тамбуру женщину.

— Драсте, теть Света.

— Привет, Роман.

Они разминулись, Рома ушел, насвистывая, а женщина приблизилась к Саше. Ей было около пятидесяти, худощавая, элегантная. В руках она держала поднос с выпечкой.

— Не помешаю?

— Нет. — Саша посторонилась. — Входите, пожалуйста. Ма!

— Здравствуйте, — женщина вручила маме поднос, — я ваша соседка, из третьей квартиры. Вот, поприветствовать вас решила.

— Проходите! Мы чай как раз пьем.

— Света.

— Таня. А это Саша.

Мама увлекла женщину на кухню, а Саша уединилась в спальне. Она слышала смех и отрывки разговора, Света рассказывала маме, что ее сын недавно женился и переехал в город, а она, вдова, проживает в гордом одиночестве. Работает секретарем на комбинате.