Альбина Нури - Другие хозяева [СИ litres]

Куклы тоже казались осиротевшими, чумазыми, как беспризорные дети в грязных одеждах. Пустые глаза смотрели в никуда. Сложив ручки на коленях, куклы терпеливо ждали ту, кто больше никогда не придет, и выглядело это так тоскливо, что сердце Ильи заныло.

Собираясь уходить, он обвел кукольную компанию взглядом и тут заметил, что одна из игрушек сидит на тумбочке отдельно от остальных.

На большой, ростом с двухлетнего ребенка, кукле, было старинного покроя дорожное платье из синего бархата, на головке кокетливо сидела шляпка с пером. Кукла чем-то смутно напоминала Габриэлу, которая лежала сейчас у Ильи в сумке. Быть может, дело было в изысканном наряде по моде минувших времен, а может, в красивом тонком личике или ярких голубых глазах.

Илья подошел ближе и увидел, что на самом деле игрушечные красавицы совсем разные: Габриэла – антикварная, очевидно, дорогая, тогда как эта кукла, несмотря на наряд по моде девятнадцатого века, была самой обыкновенной. Перед ним был пластмассовый новодел, впрочем, весьма симпатичный. Илья хотел повернуться и уйти, но обратил внимание на саквояж, который находился в руках у дамы – изящно сделанный и в точности похожий на настоящий, даже замочки, как выяснилось, открывались: Илья не удержался и сунул руку внутрь.

А сделав это, понял: в саквояже что-то лежит. Секунду спустя он вытащил на свет запечатанный конверт.

«Что это? Завещание?»

Однако это оказалось письмо. На конверте значилось: «Тому, кто найдет». Нашел Илья – значит, письмо адресовано ему. Поговорить с Мартой Иосифовной не удалось, но она все-таки смогла дотянуться до него из вечности, в которой теперь пребывала.

Зинаида Федоровна стояла у крыльца.

– Быстро вы. – Она окинула молодого человека подозрительным взглядом, желая убедиться, что ни телевизор, ни микроволновку он из дому не вынес, вышел с пустыми руками, как и вошел (сумку Илья специально оставил на столике возле входа в дом, а конверт спрятал во внутренний карман куртки). – Ну, насмотрелись, пойдемте, что ли?

Они вышли со двора, и навстречу им вывернулся тощий плешивый мужичонка с круглой, как апельсин, головой.

– Чё, в Ведьмин дом ходили? – спросил он. – И как?

– Товарищ из Быстрорецка, из журнала, – строго сообщила Зинаида Федоровна. – Статью пишет. Шел бы ты отсюда, Савка.

– А ты ему про гроб сказала? – игнорируя ее слова, снова вопросил он.

– Про какой гроб? – Илья остановился и поглядел на Зинаиду Федоровну.

Та досадливо махнула рукой: кого вы слушаете?

Однако Савка не сдавался.

– Я видел, как ей вещи привезли. Старухе-то. Пришел, помочь хотел.

– Видали помощничка! – хохотнула Зинаида Федоровна.

Савка оскорбленно посмотрел на нее и не удостоил ответом.

– Ящик там был. На гроб похожий, только маленький. Старуха больно переживала, как бы не уронили. Видать, ценное что-то было, правильно я говорю? А как померла она, никакого ящика не нашли. Куда он делся? – Савка победно поглядел на Илью. – Как есть грабанули Старуху и прикокнули. Я говорю, говорю, только кто меня слушает?

– И правильно делают, что не слушают! – взвилась Зинаида Федоровна. – Вам, алкашам, какая вера? Вам лишь бы глаза залить!

Савка обиженно запыхтел. А Илья подумал, что он не врет – зачем ему?

Ящик, по всей видимости, был.

Вопрос в том, что было в ящике?

День плавно перетек в вечер, а Илья и не заметил. Он будто бы выпал, отключился от внешнего мира, позабыл о его существовании, полностью уйдя в то, о чем говорилось в письме, которое он забрал из кукольного саквояжа.

Пока ехал обратно, решил не читать, тем более что позвонили по работе, пришлось по телефону улаживать кое-какие дела. Не успел повесить трубку, как увидел пропущенный от матери. Она желала знать, как дела, когда он вернется. Илье показалось, что больше ее волнует кукла, и он решил сделать то, чего не собирался: поехать не домой, а в редакцию.

Так и вышло, что письмо Марты Иосифовны Илья читал в рабочем кабинете, и сейчас был рад тому, что может спокойно все обдумать.

Отложив письмо в сторону, он, не в силах усидеть на месте, вышел из кабинета и только тут сообразил, что уже довольно поздно, рабочий день закончился почти два часа назад, а в редакции остался лишь он сам.

У Ильи был отдельный кабинет, пусть и небольшой, дверь выходила не в коридор, а в просторное, разделенное перегородками помещение, где сидели журналисты, корректоры, верстальщики. Обычно здесь было много людей, занятых привычными делами. Мерцали мониторы компьютеров, слышались разговоры и телефонные звонки, резвый перестук клавиш, клацанье мышки, приглушенные смешки.