Руслан Передельский - Чугунные облака

Ха!

Когда он начинал говорить холод стихал, по телу разливалось тепло. Дрожь утихомиривалась. Его звучный бас эхом разлетался по переулкам, убивал страхи Каролины, отвлекал от лишних мыслей и ненужных мрачных фантазиях. Она сейчас тут, с ним, и разве стоит растрачивать это драгоценное время на мрачные картинки в собственной голове?

В каждое удобное мгновение, под каждым ярким светом фонаря или яркими отблесками месяца она пыталась заглянуть в его глаза, то ли рассчитывая разыскать там утешения, то ли просто насладится. Ведь это не просто глаза обычного человека: пустые и бумажные. Обычно глаза не бывают такими многогранными. Выражают или счастье, или печаль. Все знают, что взгляд прямолинеен и порой выдаёт всю правду о чувствах человека. Многие психологи, пишущие толстые романы с красивыми обложками и снимающие собственные телешоу утверждают, что зрачки человека расширяются, когда он смотрит на что-то приятное. Существуют десятки методов чтения взгляда.

Но глаза Валентина многогранны. Кажется, что в них прослезились нотки счастья как бум! В них плывёт затяжная тоска. Бум! Искрится азарт и веселье. Несколько эмоций преобладают сразу: читается удовлетворённость и печаль одновременно, и никогда не скажешь, как в них умещается и дерзость, и наглость, и грусть. Даже какая-то тайна, большая, что давит на его плечи, не даёт расслабится не на секунду. Сжимает его голову с двух сторон, не даёт освободится.

Что за секрет он скрывает?

Каролина отчаянно пыталась выискать в фактах, известных ей о нём хоть какую-либо зацепку: что это за человек, чем он живёт, что их себя представляет. Тщетно. Ясно было только то, что это очень своеобразная личность, со своими страхами и тараканами, бегающими в голове без остановок. Никогда не хотелось признаваться самой себе, но Каролине казалось, будто порой она видит в нём что-то тёмное, пугающее. То ли в особой скрытности, то ли в возникающей порой злости. Как в «изгоняющем дьявола», это тьма сидит в глубине души, а потом как проявит себя, и прийдётся привязывать его к спинке кровати и вызывать экзорциста.

Вот это фантазия!

Но это всё не отталкивало Каролину. Сама того не замечая, она понимала как всё сильнее и сильнее увлекается этим человеком, выискивая его настоящего.

Как хороший детектив: прочитаешь первые пятьдесят страниц, и интрига зацепит тебя вплоть до эпилога. Читая рассчитываешь на хэппи-энд.

Жаль, что почти всегда в финале происходит кровавое убийство.

– Ну и каково оно – улыбаясь спросил Валентин – Стать капитаном наших танцовщиц?

– Ну, несмотря что я побыла в этой роли три минуты, мне понравилось. Власть в чистом виде – рассмеялась она, искусственно и натянуто. Ведь сейчас, смотря ему в глаза желание смеяться резко пропадало.

Кто этот человек?

Компания была чересчур занята непринуждённой беседой, чтобы заметить вышедшую сквозь стеклянные двери супермаркета тень.

Она, тень, в свою очередь даже и не удивилась, и была счастлива. Ей совсем не нужны сейчас лишние перепалки и драки, с этими то гигантскими бумажными пакетами в руках. Кажется, сейчас вывалится банан. Вот чёрт, вывалился!

И даже когда тень сутулилась, согнулась в тазу и неловко подняла банан с грязного, закиданного окурками асфальта, никто из шумной компании не обратил на неё внимания.

– Чувак, да ты хрень морозишь! Мать твою, это, блин, забавно: он не мог продать это за такую цену!

До Никиты долетали обрывки их фраз, когда он поднялся с бананом в руках и собрался пойти прочь. Порой планокуры начинали будто бы беспричинно, нарочито громко и дерзко хохотать. Даже гоготать. Их мерзопакостный смех доносился из груди, вылетал через горло и превращался в гортанное «ГАГАГА», как стоны гусыни, насильно откармливаемой для фуагра. Никита помнит их крики, их стоны. Пару лет назад он ездил в гастро-тур с родителями по Бордо. Что говорите? Да, Бордо достаточно интересное место: замки, красивые уютные города, вкусные рестораны, высокие песчаные дюны и изумрудные леса. Но всё это, как всегда, прошло мимо несчастного Никиты. Вместо этого он часы проводил на фермах местных мелких предпринимателей, изготавливающих редкие сорта сыров с плесенью, домах виноделов, заносчивых и картавых, а также гусиных фермах.

Гусей сжимали крепкими руками за длинные гибкие шеи, и не обращая внимания на их жалобные крики, тащили к толстой железной трубе. Открывали им клювы, грубо запихивали ту трубу глубоко в горло, а после нажатия кнопки по ней начинала течь жидкая коричневая каша, стекая в крохотные желудки невинных птиц.