Руслан Передельский - Чугунные облака

Факт в том, что Алексей единственный человек при общении с которым у меня не возникает неловких пауз или моментов, когда хочется убежать от пустынных разговоров ни о чём. И почему я ещё ни разу не заикнулся о нём, потягивая резину до последнего? Да уж, его персона проскальзывает через весь текст оставаясь висеть в тёмном уголке как то ружьё, которое когда-то должно выстрелить.

А история знакомства с человеком, единственным имеющим доступ к моей личной жизни, тщательно скрытой от посторонних глаз, весьма интересна.

Мой первый город после родного. Назовём его «Город номер два». Пыльный серый муравейник, от нескончаемого череда домиков -серых коробок которого можно было сойти с ума.

Поселились мы в маленькой квартире на пятом этаже, ночью в которой невозможно было уснуть из-за постоянно развлекающихся на пожарной лестнице подростков. Наш район прозвали «хип-хоп столицей» города, возможно из-за того что там больший процент жителей составляли чёрные, возможно из-за того что за каждым углом там закатывали рэп-баттл.

Жили мы над столовой, в которой двадцать четыре часа в сутки продавали жаренный фалафель. Открыть окно не представлялось возможным, ведь секунды – и вся квартира в зловонном аромате бобовых завёрнутых в жирные лепёшки.

Приходилось мириться.

Я спал на пахнущем одеколоном «Old-Spice” матрасе на полу, поджимая колени к груди. Пах он так скорее всего из-за прошлого жителя. Засыпая, я прямо таки представлял уставшего потного работягу, доставляющего косметику с интернет-магазинов для домохозяек и выслушивающего унижения от проходящих мимо хипхоперов.

Но не суть.

Вставая в шесть сорок я бежал в мрачную захолустную школу, про которую по городу ходили назойливые фантастические слухи. Фантастическими они мне казались до того как я переступил её порог.

Все кирпичные стены были исписаны кривыми граффити, в некоторых местах окна выбиты как после атомной бомбардировки, а по коридорам всегда витал запах травки. Он заставлял глаза слезиться, рот кашлять а нос задыхаться. Но никто ничего с этим не делал.

– Может директор получает процент от продажи дури? – предположил однажды Алексей, идя со мной в столовую.

Ребята там смотрели на меня так, будто готовы были сожрать с секунды на секунду. Одному выживать там – не вариант. Уже в первый день второго полугодия шестого класса, идя домой после биологии за мной увязались крикливые выскочки в грязных спортивных костюмах на велосипедах. И Бог знает что со мной было, если бы не мама вышедшая буквально ниоткуда.

Последним воспоминанием с того дня остался влажный огрызок красного яблока, полетевший в нашу сторону от одного из парней на велосипедах. Врезавшись в столб, он упал в грязный таивший снег, щедро усыпанный окурками. Снег лежал там всегда, с октября по апрель, а ближе к декабрю мрачные тротуары превращались в ледяной каток.

На следущий день в школу я пришёл больше походив на трусливого кролика, убегающего от серого волка: постоянно оглядываясь назад и боясь проронить слово в ответ новым одноклассникам.

На уроке литературы в глаза бросился самый активный ученик с колючим торчащим в разные стороны ёжиком, сидевший на второй парте со скучающей полноватой девицей. Темой был «Маленький принц», и за урок Алексей назвал с десяток цитат от туда. После каждого ответа с задних парт под аккомпанемент из нахальных смешков летело клейкое прозвище «Лузер». Он прослыл «Лузером» там для всех.

В первый день учёбы там он упал в столовой, поскользнувшись на бутылке от «7up” и вылив на себя молочную овсяную кашу. Во второй, помогая миловидной девочке донести сумки до кабинета он вырвал боковой карман, после чего и вовсе порвал рюкзак. В третий день он поскользнулся на лестнице всё в той же столовой. И по тому же принципу каждый день. Самый настоящий «лузер».

Но неудачливым его делало вовсе не это. В девять лет врачи обнаружили у него рак почки. Диагноз выбил всю семью: от религиозной матери и до болезненного двоюродного деда. Каждый член большой семьи пытался помочь материально как мог: с этой помощью Леше и сделали первые химиотерапии. Через год его материальное обеспечение на себя взяла страна. Правда причина «почему» ужасает.

Государственный «фонд помощи онко больным» взял на себя ответственность оплатить операцию после ужасного пожара. Дом семьи Алексея сгорел дотла, по вине не затушенного бычка и курящего улыбчивого отца, который после трагедии пару раз отваживался наложить на себя руки (безуспешно). Оставив на месте родового гнёздышка пепел семья перебралась в мегаполис, в один из самых опасных районов. Спустя несколько месяцев случилось чудо – онколог, спешивший на лечение многочисленных больных ждущих в палатах, бросил весть о том, что Лёша полностью здоров.