Виталий Конеев - Гнев Бога

– Я попрошу Понтия, и он отпустит Иуду.

И она бегом направилась к выходу, но царь с горловым криком помчался за ней, схватил в охапку.

– Ты сошла с ума! Понтий только возрадуется и пытками истерзает твоего проклятого Иуду! – И он порывисто обернулся к астрологу, – Останови царицу чарами, иначе она всех нас предаст.

Латуш медленно встал с кресла и простёр руку в сторону Иродиады. Она тотчас ощутила успокаивающее прикосновение к своей душе, и с глубоким вздохом, с глазами полными слёз, пролепетала:

– Я хочу в последний раз увидеть Иуду.

– Завтра ты проводишь его на смерть вместе с Марией, – мягким голосом ответил астролог.

– Нет, я потом ещё захочу увидеть его.

И она с надеждой, трогательно глядя на египтянина, улыбнулась ему. Антипатр, продолжая удерживать царицу, крикнул ему:

– Пообещай всё, что она хочет!

Тот, закрыв глаза, помолчал, потом ответил:

– Вот мои слова, царица: однажды, спустя тысячи лет – я это хорошо вижу – ты встретишь Иуду.

Иродиада возмущённо топнула ногой.

– Нет. Это очень долго. Сделай так, чтобы это было скоро.

Антипатр, страдая от ревности и смахивая с лица слёзы, пробормотал:

– Да, Латуш, сделай скоро.

– Хорошо, царица, я открою тебе будущее…Смотри…

РИМ 2019 год

Орнелла, идя по улице, вдруг устремила удивлённый взгляд на поток машин, выбрала одну из многих, не понимая почему. И когда заметила, что машина, резко притормозив, повернула в её сторону и, визжа резиной, сделала сумасшедший круг перед идущими навстречу автомобилями, направляясь к ней, девушка пожала плечами: мало ли тех, кто влюблялся в неё с первого взгляда. Но почему-то у неё внезапно сильно забилось в груди сердце. И она, смущённая от своего взволнованного состояния, готова была уйти прочь. Но уже трепеща от странного ожидания и говоря: «Как глупо. Он сейчас привяжется к тебе. И ты как дура помчишься к полицейскому, и потом никогда не докажешь, что он сам привязался…» она расширенными глазами смотрела на машину, торопливо смахивая внезапные слёзы.

Когда дверца машины распахнулась и девушка увидела лицо парня, она с визгом бросила к нему на шею, хотя видела его в первый раз. Из её прекрасных глаз брызнули слёзы, и она сказала непонятные ей слова:

– Предатель. Боже мой, какой же ты предатель. – И прижимаясь к нему, она умиротворённо сказала: – Я ждала тебя целую вечность, что даже устала…

А рядом стоял молодой мужчина и, смеясь, наблюдал за ними. Цвет кожи лица был необычным для современных людей – бронзовый, а глаза – удлинённые.

– Ну, что ж, – сказал он, – теперь пора назад, в прошлое.

ЭПИЛОГ

КАПРИ

Префект претория Сеян. Спускаясь по мраморной лестнице в бухту на пристань, комкал свои мясистые губы и, не скрывая презрения, смотрел на Тиберия, который задыхался от быстрого шага и, разъяв рот, смотрел под ноги. Время от времени принцепс поднимал на Сеяна глаза, улыбался, растянув подрагивающее от движения лицо.

Вдали, с юга, поблёскивая на солнце рядами вёсел, в сторону острова Капри шла военная бирема. Принцепс заметил корабль и, пытаясь понять, кто направлялся к нему, громко заговорил, чтобы привлечь к себе внимание префекта:

– Ты сегодня мне сказал, дружок, но я плохо слушал…что если бы ты захотел…

– Да, Тиберий, – задумчиво ответил Сеян. – Если бы я захотел, то давно бы стал Цезарем.

– Вот как?

– Да, так. Ведь я помню, что тебя сделали Цезарем преторианцы.

Принцепс, хлопая в ладоши и напряжённо смеясь, воскликнул:

– Великолепная шутка!

– Это не шутка, Тиберий, – угрюмо рыкнул префект.

И он, пожимая плечами, сбежал вниз на пристань. Команды его большого флота, на кораблях которого находилось несколько когорт преторианцев, которые постоянно и всюду сопровождали префекта, быстро начали отталкивать свои суда от каменного причала, при виде грозного Сеяна. Он с удовольствием окинул взглядом своих стражей и круто обернулся к принцепсу.

– Ты сегодня дважды вызвал во мне неудовольствие, Тиберий. И наперёд запомни: только мой добрый нрав и милосердие удерживали мою руку, чтобы не расквасить твоё лицо.

У принцепса ослабли ноги, а глаза наполнились слезами. Он поискал вокруг себя рукой, чтобы опереться, но никто из преторианцев, которые стояли рядом, не поспешил поддержать дрожащего старика.

Сеян, широко расставив ноги и уперев кулаки в живот, смотрел на немощного Тиберия, видел его страх, бессмысленную улыбку и слабое желание распрямиться и принять грозность. Наконец, Сеян, добродушно посмеиваясь, сказал: