Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Наконец, последняя девушка, взяв протянутую ей стрелу, удалилась, бросив гордый взгляд на толпу молодых людей. И снова по воздуху полетел серебряный звон трубы, завершаемый громким ударом в гонг. Затем храм заполнили нежные звуки свирели, которым мягко вторила арфа. Стало казаться, что это играют не ее струны, а струны твоей души, которая замирала от чего-то необычного, что ждало впереди, наполняя тихой радостью все твое естество. Стоявшие рядом со мной молодые люди преобразились, как-то подтянулись и стали выстраиваться в одну колонну. На противоположной стороне, в женской половине происходило то же самое. Девушки заволновались, стали поправлять свои волосы и одежду, бросая изредка взгляды в сторону ребят. А музыка все набирала высоту, охватывая тебя с ног до головы, заставляя прислушиваться не только к нотам, но и к тому, что начало происходить у тебя внутри. В самый пленительный момент, когда ты был уже готов отдаться во власть этой гармонии, раздалась дробь барабана и в образовавшейся паузе из раскрывшихся в полу мраморных плит поднялось вверх непонятное сооружение, вызвавшее трепет у присутствующих. Это была статуя, внешне похожая на человека, которую очень трудно описать. У нее было два лица в одном обличии, расположенные в один ряд. На одной стороне лица был широкий лоб с гладко зачесанными назад волосами светлого цвета, было два носа, два рта, два подборотка, но три глаза. В левом подобии уха, обращенном к ребятам, висело большое украшение в виде вытянутого вниз золотого шара, который светился изнутри, из конца его свисала какая-то конструкция с отверстием, расположенным снизу. В правом ухе сверкала серебряная серьга с изображением солнца. Двойной подбородок подпирал высокий воротник с застежкой посередине, который заканчивался золотым обручем с серебряными нашлепками по кругу. Сзади, из района затылка или воротника, торчали небольшие крылья в полураскрытом виде, сделанные из какого-то металла, ярко блестевшего на фоне огня жертвенников. На уровне груди находилась ровная площадка, слева и справа от которой шли широкие трубы, уходящие куда-то вниз. Лицо статуи было, как живое. Казалось, она рассматривает всех присутствующих в упор, читая их мысли. И, несмотря на то, что она была неподвижна, впечатление было такое, что она смотрит только на тебя и знает о тебе то, что ты и представить сам себе не можешь. Пока играла музыка, три жрицы с трудом принесли и поставили на небольшой постамент возле статуи ту корзину, которуя я недавно разгружал с корабля. По команде Мэйи молодые люди снова выстроились в очередь в той же последовательности: друг против друга, ребята – справа, девочки – слева, причем ряды девушек перемешались. Здесь были и мои воительницы, и те, которые только входили в эту жизнь, полную тайн для них. Но сразу бросилось в глаза, что они осознанно стали рядом друг с другом, как бы заранее зная, с кем им надо быть. Как оказалось, это была заслуга Мэйи. Она на протяжении всего времени, предшествовавшего этому празднику, комплектовала пары, подбирая их по признакам, известным только ей одной, учитывая цвет волос, глаз, манеру поведения, походку, характер и т.д. Главное – подобрать претендентов так, чтобы будущее потомство было в основном женского пола. Это была очень сложная задача, и сейчас оставалось проверить правильность сделаного выбора.

Теперь все внимание было обращено на Мэйю. Она подошла к статуе и, подняв руки вверх, произнесла какую-то молитву на непонятном языке. Затем торжественно сняла крышку корзины, дав возможнось всем увидеть, что там находится внутри. Я тоже приподнялся на носках, чтобы увидеть, что это может быть. Моему удивлению не было предела. Там внутри находились яблоки. Правда, они были необычного вида: все одно к одному, тщательно уложенные, как бы светящиеся изнутри таким же светом, как и сережка у статуи. Учитывая торжественность и значимость момента, все потихоньку стали приближаться к месту предстоящего действия. Волнение передалось и непосредственным участникам. Кто-то с радостью ждал, кто-то робко опустил глаза вниз, а кто-то и вообще не смотрел на возможного партнера, так как он не внушал симпатий. Но деваться было некуда, и все ждали начала торжественных действий.

Мэйя вопросительно посмотрела на Аго, которая, встав, торжественно кивнула головой. Тогда она взяла нож необычной конфигурации, лежащий на золотом подносе на небольшом деревянном столике. Как оказалось, этот нож был сделан из легендарного металла Атлантиды – орихалка и блестел, как серебряное зеркало. Из этого же металла был сделан и меч легендарного полубога Геракла, с которым он почти не знал поражений. Когда к Мэйе приблизилась первая пара, она подняла нож над головой, затем взяла яблоко и точным движением разрезала его пополам и положила его на поднос. После этого острым, как иголка, концом ножа проколола мизинцы левой руки у стоящей пары, и на каждую из половинок яблока нанесла по капле появившейся крови. Потом она осторожно положила разрезанное яблоко на выступающую площадку. Все замерли, устремив глаза на статую. Кровь постепенно расплывалась, раскрашивая в разные цвета девственную поверхность плода, который постепенно стал светиться розовым цветом. Внезапно раздалось жужжание, глаза статуи засветились, и лучи света проникли в сердцевины яблочных половинок, как бы изучая их. Так же внезапно лучи потухли, и площадка пришла в движение, поменяв местами половинки яблок. Та, которая принадлежала девушке, перешла на сторону парня и наоборот. Затем эти половинки по трубам слева и справа были отправлены вниз. Все облегченно вздохнули. Оказывается, первый результат был очень важен. На нем проверялся профессионализм Мэйи и правильность подбора будущих родителей. Когда это завораживающее действие закончилось, ребята пошли вперед, освобождая место следующей паре. Там, за спиной этой необычной статуи, они съедали свои половинки яблок, запивая их красным вином и пополняя ряды зрителей, болеющих за своих друзей. Отныне они были повязаны друг с другом. Это не значит, что они не могли иметь других партнеров, но дать потомство они были обязаны только в союзе друг с другом. И это правило неуклонно соблюдалось. А между тем действие продолжалось. Не все успешно прошли через него. Были случаи, когда яблочные половинки оставались на своих местах, и статуя отказывалась от них, сбрасывая просто вниз. Тогда эти пары расходились до следующего праздника, уповая на то, что им наконец-то повезет. Я стоял один в ожидании окончания этого ритуала, размышляя, что за этим всем стоит. Какая невидимая сила берет на себя такие обязательства и соединяет людей даже против их воли? Как дальше будут развиваться события? А они развивались стремительно. И к такому повороту я был не готов. Когда последняя пара вытащила свой жребий, я собрался было уходить, считая, что все уже закончилось. Однако все оставались на своих местах, словно ожидая чего-то. И как оказалось, не напрасно. Перед входом раздался цокот копыт и подъехал небольшой резной возок, в котором сидела девушка в светлой тунике, с лицом, покрытым кисеей. Сразу к ней подошли две жрицы и, взяв под руки, торжественно через весь храм подвели к Аго. Та встала и поцеловала девушку в лоб, а затем передала в руки Мэйи. Та, внимательно осмотрев стоящих вокруг зрителей, ободряюще улыбнулась девушке и, остановив свой взгляд на мне, махнула рукой. И сразу, словно из воздуха, за спиной появились две жрицы, крепко взяв меня под руки. Я оторопел от неожиданности. Все, что угодно, но в этом ритуале я не желал принимать участия, поскольку такого договора не было. И что это за девица, которая возникла, словно ниоткуда? Может, это какая-то страхолюдина! А как же тогда Бася? Тысячи мыслей стали кружиться в моей голове, и я пытался найти выход из сложившейся ситуации. Убежать? Нет, это было бы смешно. Куда здесь я могу убежать? Выразить протест, но кто меня послушает? И неизвестно, какие последуют после этого действия, тем более, что я не один нахожусь в этом условном плену. Выход один: смириться, пройти через это, а там посмотрим, может быть, все и уладится. Решив для себя эту проблему, я расслабил мышцы, которые готовы уже были к решительным действиям, что одобрительно было воспринято жрицами. Они одновременно сделали шаг вперед, увлекая меня за собой. Остановились мы возле ведуньи, которая уже проколола палец девушки и положила ее половинку яблока перед статуей. Настала моя очередь. Я медленно протянул ей руку. Отточенным движением она проколола мой палец, и капля алой крови медленно стекла на девственную половину плода, растекаясь на ней по всей поверхности. Затем она положила ее рядом с половинкой девушки и отошла в сторону. Статуя сразу пришла в движение. Что-то внутри нее загудело, глаза заискрились и стали рассматривать половинки плода, водя по ним лучами сверху вниз. Это продолжалось достаточно долго. Очевидно, не удовлетворившись результатом, фигура поменяла половинки яблок местами и продолжала под уже более громкое урчание их изучать. Затем неожиданно для всех лица фигуры пришли в движение и стали постепенно приобретать черты нормального человеческого лица, объединяясь в одно целое. И когда этот процесс закончился, то третий глаз, оказавшийся на лбу, тоже включился в процесс изучения, загоревшись огнем с синеватым оттенком. Полной неожиданностью для всех стало то, что площадка с разрезанным плодом пошла вверх и, достигнув зоны видимости третьего глаза, остановилась. После остановки гудение усилилось, края площадки пошли вверх, и две половинки плода осторожно были соединены в одно целое. Гудение перешло на более высокую ноту, так что заложило в ушах, а все три глаза стали светиться одинаково, изучая яблоко в новом виде. Затем внезапно на воротнике под обличием раскрылась застежка, он раздвинулся, и яблоко было опущено в образовавшееся отверстие. Как только оно скрылось из виду, воротник стал на место и жужжание прекратилось. Все были поражены тем, что произошло на их глазах. Мэйя стояла бледная, глядя на Аго, которая широко открытыми глазами смотрела в нашу сторону. Очевидно, у всех в голове стоял вопрос: что это было? Как действовать дальше? Скорее всего, ранее в практике здесь такого не было. Из всех присутствующих быстро сориентировалась Мэйя: она взяла девушку за руку и провела ее за статую, махнув и мне рукой. Я тоже зашел туда и остановился возле них. В этот момент в статуе что-то заурчало, послышалось бульканье, и снизу выдвинулись две серебряные чашки, до половины наполненные каким-то напитком. Он имел золотистый оттенок и как бы подсвечивался изнутри световыми волнами. По указанию ведуньи мы начали пить этот напиток. Он оказался тягучим и горьковато-сладким, медленно выливаясь из кружки и буквально по глотку отправляясь вовнутрь. Краем глаза я посмотрел на девушку. Ее лицо во время питья было освещено тем светом, который шел из чашки и играл на огромных, темных, миндалевидных глазах, блестящих из-под накидки. Наверное, и я выглядел точно так же. С последним глотком исчезло и свечение, но появилась какая-то легкость в теле и непреодолимая сила, как бы дававшая возможность перевернуть целый мир. Я испугался своих новых чувств и быстро выбежал из храма, провожаемый взглядами присутствующих. Благо, как раз и Мэйя под руку повела девушку в противоположную сторону. Получалось, что мы нарушили сложившуюся традицию и не взяли друг друга за руки, как остальные, что давало мне возможность надеяться на благополучный для меня выход из этой сложной ситуации. Чтобы затушить пожар, полыхавший у меня внутри, я бросился к морю и с головой окунулся в достаточно прохладную воду, что дало мне возможность успокоиться. В этот день больше никаких кардинальных событий не произошло. Все отдыхали, а на следующий день занимались своими обыденными делами, готовясь к продолжению праздника, который должен был состояться через три дня. Буквально за день до его начала меня пригласили к Аго. Когда я зашел к ней, то оказалось, что наш разговор будет происходить в присутствии всех жриц и командиров воинских отрядов, которые стояли полукругом у ее трона. Поэтому, подойдя к ней, я как бы оказался в женском окружении и не знал, как правильно вести себя.