Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

В это время раздался третий выстрел из сигнальной пушки. Услышав его, гребцы на лодках сложили весла и, выпрыгнув за борт, пошли по воде на татар. Те, оттесняемые к воде, бросились навстречу в надежде прорваться на другой берег или захватить лодки, и, когда они почти вплотную подошли друг к другу, с чаек раздался крик «Гойда». В один миг все казаки нырнули под воду, а стрелки, оставшиеся на лодках, дали мощный залп по врагу. Вода словно закипела и окрасилась в красный свет. Татары замерли, не зная, что предпринять, не видя противника. В этот момент казаки, вынырнув из воды, снова двинулись вперед. Разъяренные татары рванули им навстречу. Этого времени стало достаточно для того, чтобы снова перезарядить ружья, и казаки снова повторили свой маневр, добиваясь того, чтобы враги в панике снова ринулись на берег. А казаки буквально на их плечах ворвались в гущу битвы, тем самым взяв вражеское войско в кольцо. И началась страшная рубка метущихся в панике татар. Каждый из них теперь был сам за себя. Ширан–бей трезво оценил ситуацию и, вскочив на коня, в окружении пяти человек ринулся прочь с поля битвы, что-то крикнув на ходу своим помощникам. Один из них, отвернув коня в сторону, подскочил к охранявшим пленников нукерам и что-то крикнул Те засуетились, быстро подогнали телегу и стали на нее затаскивать молодых девушек, которых держали особняком. Те стали сопротивляться, а одна из них так сильно оттолкнула охранника, что он упал. Вскочив, как кошка, на ноги, он кошмой стал стегать пленницу, которая, изворачиваясь от ударов, на мгновенье повернула лицо в мою сторону. И на меня из-под рассыпавшихся по плечам белокурых волос глянули заплаканные глаза Баси.

–Бася? Откуда она здесь? – эта мысль промелькнула в моем сознании и толкала к каким-то действиям по ее спасению. Не думая ни о чем другом, я рванулся вперед, круша врагов налево и направо. Мое тело налилось какой-то сказочной силой, а рука приобрела необычайную твердость, так что сабля казалась ее продолжением. Конец сабли стал излучать какое-то свечение, и встречающиеся на моем пути враги стали валиться на землю по частям, в зависимости от того, куда приходился удар моего смертоносного оружия. Оказалось, что при соприкосновении с врагом конец сабли разделялся на три части, каждая из которых действовала сама по себе. После удара они вновь соединялись до следующего замаха на врага и снова, повинуясь моей мысли, делились на три клинка. Увидев, что я оставляю после себя, татары бросились врассыпную, крича «Шайтан», освободив мне дорогу к телеге, которая на быстром ходу пыталась скрыться с пленницами. Догнать бегом я их не мог, стрелять было нельзя – можно было попасть в пленниц, которыми прикрывались похитители. Нужно было найти выход из этой ситуации, иначе я могу попрощаться с Басей навсегда. Рыская по полю битвы глазами, я увидел недалеко от себя татарскую лошадь, мирно жевавшую траву. Быстро вскочив на нее, я ринулся в погоню. Не сразу, но постепенно расстояние между нами стало уменьшаться. Это вызвало беспокойство похитителей, и трое из них, оставив телегу, повернули мне навстречу. Мы, как бешеные, неслись навстречу друг другу. Я решил не уклоняться и идти напролом. На скаку я из двух пистолей повалил наземь двоих всадников, а третий, дико размахивая саблей, мчался мне навстречу. Все решали мгновения и точный расчет. У меня не было времени вытащить саблю и достойно встретить врага, так как в руках были разряженные пистолеты. Поэтому, когда татарская сабля уже была готова поразить меня, я мгновенно перенес свое тело на правый бок, услышав тонкий свист пролетающего металла, и одновременно запустил тяжелый пистолет в спину своего врага. Тот попал ему в затылок, отчего всадник опустил руки и медленно сполз на круп остановившегося коня. У меня не было времени с ним разбираться, и я, не останавливаясь, мчался к своей цели. Уже можно было разглядеть испуганных девушек, тяжело храпящих лошадей и возницу, который остался в единственном числе. Увидев меня, он пришпорил лошадей и, бросив поводья, сиганул кубарем в правую сторону. Лошади, лишившись поводьев, помчались как угорелые, а впереди внезапно вырос глубокий овраг. Недолго думая, я на лошади подскочил к повозке и перепрыгнул на коренную лошадь, сдавил ей бока и стал натягивать подхваченные на ходу поводья. С трудом храпя, лошади замедлили свой бег и остановились буквально в полуметре от крутого оврага. Обернувшись, я увидел, как на меня испуганно смотрят девичьи глаза. Успокоив лошадей, я подошел к девчатам и стал освобождать их от веревок. Когда дошла очередь до Баси, она открыла глаза, а затем, узнав меня, бросилась с плачем на шею. Дав девушкам возможность прийти в себя, я усадил их в телегу и повез обратно. По пути Бася рассказала, что она гостила у тетки и, когда возвращалась домой, на них напали татары и захватили в плен. Она и остальные девушки предназначались для подарка турецкому султану, поэтому их так строго охраняли и содержали лучше других.