Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

–Ты вот что, пан школяр, если какая нужда будет, то обращайся к нам. Так я говорю, панове?

И он обернулся к остальным, которые тоже, сняв шляпы, молча кивнули ему в ответ.

Распрощавшись с ними, я со всех ног ринулся в свой коллегиум. Конечно же, занятия давно начались, и мне необходимо было оправдать свое отсутствие. Таким оправданием послужила пара серебряных монет, которые я преподнес куратору. Он молча опустил их в карман, а я так же молча, как ни в чем не бывало, стал ходить на занятия. Мои товарищи обрадовались моему приезду и, понятное дело, рассказали все последние новости и происшествия, которые произошли за время моего отсутствия. Однако наибольший интерес для них вызвало мое парижское путешествие, и особенно светская жизнь. Они удивлялись нравам королевского двора и той распущенности, которая царила там, в отличие от наших строгих правил.

А время меня поджимало, на носу были выпускные экзамены. Все бегали как угорелые, учили, словесно дрались на диспутах, хватая друг друга за одежду, копили деньги для выпускного вечера. Время летело очень быстро, некогда было даже нормально выспаться. Наконец этот решающий день настал. И ранним утром я переступил порог аудитории, где чинно восседала экзаменационная комиссия. Силы были неравными. Их четверо, а я один. Никаких письменных вопросов и ответов, только допрос с пристрастием. Вопросы сыпались на меня как из рога изобилия, один посложнее другого. Мне приходилось отвечать, призывая на помощь не только знания, но и мое воображение, подливая туда эликсир красноречия, перечисляя научные титулы и ученые звания членов комиссии. Я извивался как уж, порой повышая тон, доказывая свою истину. Взамен я получал еще более казусный вопрос, особенно от пана иезуита, заданный с подковыркой. Я не буду их перечислять, но они касались тех предметов, которые я в течение учебного года пытался постигнуть. Это касалось и риторики, и Божественного провидения, и философии, и других предметов, которые мне положено было знать. Наконец, все выдохлись и затихли. Ректор, обведя всех взглядом и удостоверившись в том, что больше не будет ко мне вопросов, молча указал мне на дверь. Выйдя в коридор, я попал под шквал вопросов своих друзей. Всех интересовало, что именно меня спрашивали. Некоторые даже записывали. Следующий студент, вошедший после меня, очевидно, не обладал такой выдержкой. Поэтому уже минут через десять там за дверью поднялся шум от повышенных голосов, когда каждый пытался доказать свою истину. При этом звания и регалии отлетали в сторону, как шелуха, главным становилась истина говорившего. Ее отстаивание приводило даже к тому, что оппоненты в лице студента и профессора хватали друг друга за грудки и кричали в лицо. На выпускном экзамене это было в порядке вещей. Не сдавший его уходил пить в одиночку или с друзьями, а успешно прошедший через это горнило забирал всех членов комиссии, и они шли в питейное заведение отмечать этот праздник. К моей великой радости, я попал в число счастливчиков, и мы еще с тремя студентами, забрав всех членов комиссии, пошли ставить последнюю точку в нашей учебной карьере. Уважаемые профессора к концу праздника забыли о своих регалиях и, вспомнив молодость, стали на время такими же, как мы. Появившиеся девушки придали еще большую пикантность нашей вечеринке, еще выше подняв градус веселья уважаемых членов комиссии. Один только ксендз молча встал и тихонько вышел, кивнув мне на прощанье. Я, естественно, пил мало, так как мой организм еще не в полной мере принимал спиртное, несмотря на мои тренировки во время учебы и французскую эпопею. Поэтому мне интересно было наблюдать за присутствующими. Тем не менее, все было в рамках приличия. Хоть девушки и порхали с колен на колени присутствующих, хихикая от их щипков, однако грубости по отношению к ним себе никто не позволял. Постепенно бурное веселие стало подходить к концу. Если мы еще чувствовали себя сносно, то мэтры стали сдавать, все чаще позевывая и ссылаясь на необходимость подготовки к завтрашнему дню. В итоге ректор, подняв чашу за здравие новоявленных магистров, дал понять, что веселье пора заканчивать. Все встали, опорожнили бокалы и, слегка покачиваясь, двинулись на выход. Я последовал их примеру, оставив своих товарищей, пожелавших до конца насладиться праздником. Сопроводив до дома достопочтенных членов комиссии, я пришел домой и завалился спать.

Утром по привычке, едва вскочив, я бросился одеваться, чтобы не опоздать на занятия. Однако разбуженные мною товарищи подняли меня на смех, они так же, как и я, тоже недавно сдали экзамен, и поэтому спешить нам было некуда. Дипломы нам должны были вручить через день, и мы должны быть в мантии, чтобы иметь соответствующий вид. Было два варианта достать ее. Один – пошить, второй – взять в коллегиуме. Я остановился на втором, так как не хотел тратить деньги. Однако мои друзья переубедили меня, и мы все пошли к мастеру, который занимался пошивом только этой одежды. У него были уже готовые образцы, и, примерив их на нас, он предложил вечером зайти и забрать уже готовую одежду. Кроме этого, мы прикупили еще и шапки с хвостиком, который свидетельствовал о нашем полном образовании, так как некоторые студенты уже носили такие шапочки, но без хвостика, который можно было прикрепить туда только после окончания учебы. Вечером, забрав готовые мантии, мы надели их и важно ходили по нашей маленькой комнате, тренируясь и представляя себе эти торжественные моменты. Утром, нарядившись и усевшись в заранее вызванный экипаж, мы поехали в коллегиум. Торжественное собрание проходило на первом этаже, где собрались все студенты. В центре стоял стол, за которым восседали ректор и все преподаватели. Нас, именинников, рассадили перед этим столом и по очереди вызывали к нему, торжественно вручая дипломы. Они представляли собой листы белой бумаги, скрепленные внизу сургучной печатью, на которой по-латыни был выписан текст, дающий возможность читающему определить, кто есть кто. Диплом скручивался и вставлялся в специальный футляр, обтянутый красной тканью. В числе других и я получил этот заветный документ и таким образом был причислен к ученой братии. Все поздравили нас, а первокурсники на руках вынесли из коллегиума и донесли до пивной. Там уже были накрыты столы, и все приглашенные дружно заняли свои места. Я же отпросился, так как обещал отцу после получения диплома нанести визит своим родственникам.