Лил Миллер - Маяк

Катрин отошла от бабки, но продолжала внимательно слушать.

– Ну, во-первых, возможно, нужно что-то отрубить или сделать как-то больно Диане, чтобы она проснулась.

Катрин в шоке раскрыла рот:

– Ты чего, совсем что ли!?

– Я сказала, возможно! Это одно из моих предположений, ведь раз маяк питается её душой, то если разбудить её, возможно, он перестанет работать и исчезнет.

– Ты сказала, что когда ты проснулась, то была уже перебинтована, это значит, что ты, проснулась не от этого.

– Я предполагаю и высказываю хоть какое-то решение.

– Это всё, что ты придумала за шестьдесят шесть лет?

– За это время, милая моя, я каждый день мечтала забыть то, что успела увидеть в своём юном возрасте. И только благодаря поддержке святого отца и монастыря, в котором я прожила достаточно долго, я обрела надежду и, как мне казалось, защиту. Благодаря ему я здесь, благодаря ему есть вы, потому что я не сошла с ума и смогла создать свою семью. Именно его я считаю своим отцом, а не того пьянчугу, который бросил нас с матерью, когда я была маленькой. Да, именно так, ваш прадед бросил нас с прабабкой, а она померла у меня на руках. Вот как это было на самом деле, а не так, что они попали в аварию и их не стало. Святой отец помог, чтобы все в это поверили. Единственная правда это-то, что твой дед умер от рака десять лет назад, и его тоже съедало изнутри, как этот чертов маяк.

Когда бабушка закончила, Катрин ещё долго смотрела на неё и ей было её жаль, она понимала, что у неё не было прошлого, точнее оно было, но лучше бы его действительно забыть.

– Прости меня!

– Забудем. Пойдём к Диане.

– Но мы не будем ей ничего резать, хорошо? Пожалуйста!

– Хорошо!

Катрин стояла у окна и смотрела на приближающийся свет вдалеке: духи шли и их было море, целое море было покрыто светом.

– Может она не остановила их, может она просто прождала пять дней?

– Нет. Ох, да я же сказала пять! Извини, путаю – три дня они были здесь и она остановила их. Я до сих пор не понимаю как! Как она спасла меня и почему умерла сама. Ведь духов рядом не было.

– Не было в комнате, верно?

– Ну да.

– Но её касались.

– Видимо да, раз она умерла от этого.

– Значит, она выходила из дома.

– Получается так, значит, выходила. Если бы не так, то и я бы умерла. О чём ты думаешь, какие мысли в твоей голове?

– Не знаю, бабуль. Почему тебе священник ничего не рассказал?

– Я не спрашивала, он и не говорил. У меня, конечно, есть ещё одна догадка, что, всё же, она сделала, но я не знаю, как она вообще дошла потом до меня.

– Только давай мы никого в жертву приносить не будем, хорошо?

– Ну как же без этого? Не получается как-то.

– Говори уже, не томи! Что ты думаешь?

– Ещё одним предположением было то, что она пошла туда, в маяк и отключила этот свет. Не знаю, что-то сделала, что всё прошло, она явно его сломала или ещё чего, но я не знаю как, ведь они были повсюду, она бы и шагу не ступила из дому.

– Значит, она сделала именно это! Это логично! Она видела маяк, а священник не видел, он только верил. Значит, только она могла проникнуть туда!

– Думаю, что да, ты права.

– Нет, бабуля, это ты права! Мне нужно бежать, пока они не дошли.

– Но они почти тут. Ещё каких то пол часа и весь остров будет в душах.

– Но я должна! Видимо, это именно мой долг!

– Нет! Я пойду!

– Бабуля, я понимаю, что ты хочешь всё это предотвратить, но я молода и быстрее чем ты, да и руки у меня целы, извини.

– Ты не выживешь, если они коснутся тебя, а я не хочу жертвовать тобой!

– Это моё решение. Если всё, что ты рассказала, правда, и всё будет именно так, как ты говоришь, то моя душа ничто по сравнению с сотней, которые могут пропасть, да и там, в раю, не думаю, что нужны эти эмигранты.

– Прошло уже десять часов, с момента, как маяк засветился. Выгляни в окна вокруг дома, ты увидишь, что они уже повсюду, на этом острове тоже есть души, которые не могут спать спокойно, они почувствуют твою намеренность и остановят тебя, я не хочу, чтобы моя единственная внучка погибла.

– Не бывать этому! Вот увидишь, всё будет хорошо!

Её сердце трусливо билось, но глаза были наполнены уверенностью. Она вышла из комнаты, забежала к себе, надела кроссовки и затянула шнурки потуже. Бабушка стояла у двери и наблюдала за ней:

– Не стоит. Ты не успеешь и десяти метров пройти.

– Я решила! Она смогла и я смогу! И вообще, не зря ведь я лучший бегун в своем университете, так что, пусть ещё поспеют за мной!

На глазах у бабушки появились слезы, она не хотела верить в то, что видит её в последний раз. Она пыталась винить себя в своей немощности, но понимала, что от её помощи толку будет мало.