Борис Ярне - Мария

– Как и обещал, согласно твоему предписанию.

– Молодец, любимый. Набирай сил для активного отдыха.

– Я весь в нетерпении.

– Итак, господа, надо понимать, это фиаско!

– Очень мягко сказано.

– Как выясниться, что стало причиной этого, кому-то мало не покажется.

– Предлагаю назначить комиссию по расследованию инцидента.

– Каким образом?

– Решим.

– И как выбрать потраченные деньги? Я серьезно. Мы это так не оставим.

– Вы не исключаете подключение со стороны, например, американцев?

– Куда смотрели наши?

– Всех проверить!

– Такого я еще не припомню.

– Для начала нужно решить, как скрыть то, что уже произошло. Я уже не знаю, кому доверять. Дьявольщина какая-то.

– Хватит переливать из пустого в порожнее. За работу.

– Вот вам и операция. Военная.

– Все! Прощай оружие. Война закончилась!

Война началась. Граф Гумбольдт уже знал о намерениях герцогства, но к границе подойти не успел. Войско барона Траубе первым ступило на его землю. И потекла кровь, реки крови…

Не будучи опытным полководцем, Генрих допустил множество ошибок уже на первом этапе военных действий. Войска графа зашли с северной стороны и беспрепятственно вторглись как раз в его земли, полностью их разорив, уничтожая, сжигая все на своем пути. Они двинулись дальше, пока не столкнулись с силами герцогства, оставшимися в резерве. Половина территории герцогства оказалась вовлеченной в войну. Тем не менее, будучи разделенным, граф не смог сдержать натиска основных сил барона и в течение месяца вся его земля пылала в огне. Даже привлеченные им на помощь силы с востока не остановили Генриха с его наемной армией. Половина герцогства, все графство Гумбольдта и часть земель его восточных соседей на протяжении полутора месяцев были втянуты в непрекращающуюся бойню. Стрелы, копья, мечи, доспехи, шлемы, щиты… все смешалось в буйстве сражений. Летели головы, хлестала кровь. Пощады не было никому. Генрих чувствовал, что превращается в зверя. Он сам отдал приказ не брать никого в плен, а казнить на месте. Опомнился он не сразу.

Текла кровь, реки крови. В какой-то момент он заметил на поле боя Черного всадника. Ему стало не по себе, но он не остановился. Вскоре ему преподнесли голову графа Гумбольдта. Но бойня продолжалась.

Подмерзшая осенняя земля была согрета пролитой кровью. Текла кровь, реки крови. Текла кровь, реки крови. Каждый закат лишь сливался с землей в багровом содружестве красок. И вонь, невыносимая трупная вонь. Начались болезни. Люди умирали, люди сходили с ума. Черный всадник носился над землями, собирая добычу. Генрих превратился в камень. Жажда крови будоражила его мысли. Он принял решение захватить восточные земли, оказавшие поддержку Гумбольдту. Наемное войско было только рада этому. Горы добычи потекли на запад, к замкам Герцогства, в первую очередь, в замок барона Траубе. «Мы прокляты, как твой отец и твой дядя Альберт, – порой вспоминал Генрих слова матери. – Мы прокляты».

Грибов остановил машину возле развалин стены завода, недалеко от того места, где он договорился о встрече с Зуевым, и стал ждать. Нервы его были на пределе. Он до сих пор не мог понять, как решился запрыгнуть в строительный лифт, как только началась перестрелка. Разговаривая с Зуевым по телефону, обговаривая место и время встречи, он не удивился, с какой легкостью они пришли к соглашению. Он не знал о том, что Мария предварительно заставила Семена Штерна связаться с Анатолием Ильичем и обо всем договориться, только стоимость скосили до миллиона долларов, что было объяснено Зуевым, как отсутствия такой суммы наличными. Штерн не стал сопротивляться.

Два автомобиля подъехали ровно в условленное время. Грибов насторожился. Автомобили остановились, не гася фар. Из одного автомобиля вышли трое мужчин крепкого телосложения, и прошагали немного вперед.

Грибов дрожал всем телом. Он думал лишь о том, как он повелся на встречу в таком безлюдном месте. «Меня же сейчас грохнут и все. О чем я думал?»

Ни о чем он не думал. Деньги затмили его рассудок.

«Что делать? Убраться отсюда подобру-поздорову. Верно. Вот я дурак. Придумаю что-нибудь позже, – решил он, – никуда они не денутся». Но тут он услышал стук в стекло своего автомобиля. Он вздрогнул так, что чуть не вылетел через крышу. Рядом один из направлявшихся к нему мужчин и призывал его выйти из автомобиля. Грибов так увлекся размышлениями о своем бегстве, что не заметил, как те подошли. Дрожа всем телом, он выкарабкался и встал столбом, озираясь по сторонам.