Борис Ярне - Мария

«Им нужно золото… Они сильнее нас… Но у них нет лидера… Никто не станет против графа… «Я встану!..» Было бы золото… Граф также может призвать своих соседей… Но, мы могли бы нанять наших южных соседей».

– Но мы могли бы нанять наших южных соседей, – проговорил Генрих вслух, и добавил: – если бы было золото.

«У вас хороший стол», – послышался ему голос Агнессы.

– Господин! – в дверь постучалась Марта.

«У вас лучший замок. Твой отец не зря проливал кровь», – снова вспомнил он слова Агнессы.

– Да, Марта, – Генрих отворил дверь. – Вас там спрашивает какая-то девочка.

– Девочка?

– Да, говорит от графини Зальм.

– Я сейчас спущусь. Пусть пока подождет.

– Хорошо, господин.

– У нас лучший замок, – с этими словами Генрих спустился в столовую, где сидела его мать.

– Ой, сынок, знаю все! Горе нам, нет защиты…

– Матушка, стойте. У меня к вам вопрос. Наш замок лучший в земле. И живем мы в достатке. Почему большинство…

– Остановись! – воскликнула мать. Лицо ее сделалось серым. – Почему ты решил спросить об этом? Ты никогда ранее не интересовался…

– Я хозяин дома, мама!

– Верно, но почему… – Мать вдруг примолкла и разразилась рыданием.

Генрих бросился ее успокаивать. Слезы текли рекой, мать опустила голову и вдруг задрожала всем телом.

– Матушка! – воскликнул Генрих. – На помощь!

Подбежали слуги и помогли перенести его мать в ее опочивальню. Она не переставала рыдать.

– Что с вами, матушка?

Та несколько успокоившись, и убедившись в том, что она осталась в опочивальне с сыном наедине, прошептала:

– Проклятье это. Палестина и все земли по дороге к ней. Все твой отец и дядя грабили, да насытиться никак не могли. Вот и прибрал их Сатана, Черный всадник. Грех на нас, тяжкий грех! Не хотела я говорить тебе, но что-то толкнуло меня, словно удар из-под сердца, словно лезвие прожгло меня, словно увидела я черные глаза ведьмы… Ведьма! Это ведьма меня надоумила! Ведьма! – Мать впала в беспамятство и продолжала бредить, не переставая.

Генрих позвал служанку и наказал ей ни на шаг не отходить от матушки.

– Господин! – снова позвала его Марта. – Там девочка.

Это была Грета.

– Что ты здесь делаешь? – удивился Генрих.

– Боязно мне, господин. Графини страх, как боюсь! Можно мне у вас остаться?

– Поздно уже, оставайся, конечно. А что тебе сейчас напугало?

– Когда слуга ее отца прибыл, он был веселый, все нам истории про Агнессу рассказывал, ходил туда-сюда, все изображал, как он играл с маленькой госпожой, бегал по лестнице. Вдруг что-то будто бы сверкнуло, и он покатился с лестницы, а вскоре и вы подъехали.

– И что же? – спросил Генрих, – что тебя так напугало?

– Мне кажется, перед тем, как вы вошли, я видела Черного всадника, он удалялся со двора.

– Может, ты была так напугана, что тебе показалось?

– Нет, господин, это был Черный всадник.

– Ну, а графиня-то что же?

Грета примолкла, опустив глаза.

– Грета?

– Сегодня она снова пойдет в лес, – загадочно произнесла она.

– В прошлый раз, когда ты мне говорила, я остался ее ждать, но она так и не вышла. Почему ты думаешь, что сейчас она пойдет гулять в ночь?

Грета серьезно посмотрела Генриху в глаза и произнесла:

– В ту ночь умер граф Штольберг.

Генриха словно передернуло.

– Марта! – крикнул Генрих. – Отведи девочке угол.

– Куда, вы, господин?

Генрих ничего не ответил, накинул плащ, подпоясался мечом и выбежал на улицу. Он пешком добрался до старого дуба и спрятался среди деревьев.

Небо было черным от туч, которые вскоре, словно по мановению разлетелись, и дали возможность насладится россыпями звезд и только-только вышедшей полной луной. Было так светло, что Генрих побоялся быть замеченным. Стояла тишина. Воздух казался прозрачным. Луна медленно катилась по небу. Глаза у Генриха слипались, он начал проваливаться в сон.

– Генрих, милый мой Генрих… Любимый… – что-то шептало. Это шептал лес. – Генрих, поднимись, милый.

С трудом открыв глаза, Генрих ощутил, как кружится его голова. В это же мгновение он заметил в поле белое пятно. Он прижался к деревьям. Пятно приближалось, и по мере приближения становилось понятно, что это была девушка, одетая в белое платье. У Генриха пошли круги перед глазами. Он никак не мог рассмотреть лица девушки. Она медленно прошла мимо него и шагнула в лесную чащу. Немного выждав, Генрих направился за ней.

Лес шептал, лес неслышно пел убаюкивающую песню. Генрих заворожено шагал вслед за девушкой в белом платье. «Агнесса!» – хотелось окликнуть ему, но язык его не послушался. На мгновение Генрих вспомнил, как пробирался через бурелом в поисках лесного воина. Сейчас же он свободно ступал по мягкой и ровной тропинке, которую, словно расчищала перед ним девушка. Вскоре он увидел развилку: одна тропинка вела к лесному воину, другая, широкая, неведомо куда. Ступив на тропу, Генрих почувствовал себя опьяненным. Он уже слабо воспринимал происходящее, он лишь слепо следовал за девушкой.