Борис Ярне - Мария

– Вы меня дурите? – серьезно спросил Железнов.

– Как можно, господин полковник? – Мария кинула свой хищный взгляд.

– Что дальше? – полковник напрягся.

– Все. Дальше по ситуации.

– Принято, – выдавил из себя Железнов.

– Браво! Мы приехали. В принципе, я могу молчать. Вы же все запомнили? Напомню, главное сейчас добиться договоренности вашего крота с покупателем о встрече. И чтобы эта информация досталась нам, а не была использована этими лицензированными боевиками… ну, что я повторяюсь. Я помогу. У меня с директором банка связь.

– Чего у вас? – не понял Железнов.

– Так вы все запомнили?

– Вот только не надо еще и…

– Идемте, товарищ.

Переговоры с директором банка действительно вел полковник Железнов. Мария, сидя в стороне, на том же диванчике, лишь корректировала некоторые нюансы, и, как правило, используя язык взгляда, что в отношении полковника, что в отношении директора банка. И переговоры прошли успешно. Геннадий Вениаминович согласился на все условия, предложенные Железновым, уточнив при этом, что носитель с программой он передаст двойнику лично в руки перед его отправкой на задание. Данное условие полковник счел справедливым, попросив, с подачи Марии, получить фрагмент программы, или демо-версию, на что директор согласился.

– Жду от вас двойника, – сказал Железнов, садясь в машину и захлопывая дверь.

– Ценю вашу вежливость, полковник Железнов, – медленно проговорила Мария, блеснув своими черными глазами вслед отъезжающему автомобилю.

Вернувшись к себе, Железнов сел за стол, извлек из одного кармана пачку сигарет, из другого кармана телефон. Прикурив сигарету, он набрал номер.

– Слушай меня внимательно, Сонин, – проговорил он, – я перекинул тебе фото одной дамочки. Получил? Хорошо. Я и говорю об этом. Первое – никто не должен знать о том, что я тебе поручаю. Есть только фото и имя Мария. Имя, скорее всего фальшивое, поэтому его в расчет не принимай. А фото пробей по всем базам, что у нас есть. Кровь из носу, но выясни, что это за тварь. Задание понятно? Выполнять!

Антон Климов родился в семье военных, и все детство провел в переездах. Особой любви к профессии военного он не испытывал, но его отец был очень жестким человеком, даром, что потомственный офицер, и никаких отказов, тем более, касающихся смены наследственной профессии, не принимал. Тем не менее, Антон, хоть и поступил в военное училище, но именовалось оно «Ленинградское высшее военное инженерно-строительное Краснознаменное училище».

С отцом они перестали разговаривать до тех пор, пока в составе Инженерных войск Антон ни оказался в Чечне, где был трижды ранен, в том числе, контужен, и неоднократно награжден. Именно контузия, вернее сказать факт контузии, сыграл с ним в дальнейшем злую шутку, если судьбу можно назвать шуткой. Но, об это чуть позже. После того, как Антон комиссовался, он через какое-то время перевелся в Федеральное агентство правительственной связи и информации. А после ушел и оттуда, навсегда порвав жизнь с чем-то, относящимся к военной службе, да и к службе вообще. Отец его к тому времени уже скончался. Сейчас он работал в проектном институте, заместителем главного инженера. Антон с самого детства был человеком сильным, и сильным не только физически. Он был высок, статен, одним словом, «настоящий полковник». Его сила и целеустремленность позволили вырваться его институту на такой уровень, что ему пророчили пост главного инженера. Но, человеком он был сложным. С людьми сходится тяжело. Характер! Об этом многое могли бы рассказать его коллеги, частенько ссылавшиеся как раз на его контузию. С женщинами он сходился так же, как и с людьми в целом, то есть, тяжело. Да что там говорить, с женщинами ему категорически не везло. Ирония судьбы. Такой мужчина – мечта любой женщины. Но нет, не так все просто в этой жизни. Хотя он даже был женат, дважды, оба раза продолжительность семейных отношений не превысила двух месяцев. Какие-либо другие отношения с противоположным полом заводились крайне тяжело и также не имели никаких признаков продолжения. От него мгновенно все отворачивались.

И он подошел к черте. Нет, он не размусоливал тирады о смысле жизни и о своем назначении в ней, он просто хотел разобраться, будучи на пятом десятке лет, разобраться, так ли все происходит, как должно происходить. И как оно все должно происходить. И что, или кто всему виной. Если бы он пришел к выводу, что причиной всех, происходящих с ним неурядиц, он сам, то он бы, будучи человеком сильным, постарался что-то изменить в себе, как бы ни смешно это звучало в его возрасте, да с его опытом. А если бы та черта, к которой он подошел, уперлась бы в тупик, то он, – и он это для себя решил, как человек благородный, как офицер, – не стал бы мешать жить остальным. Хотя к такому выводу, как и ко многим другим подобным, перспективным, он не надеялся прийти.