Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Сегодня Билли наконец получил письмо из дома. Письма подчас опаздывали, хотя он старался сообщать заранее о месте следующей остановки карнавала. В письме были и отцовские каракули: «Надеюсь, у тебя все в порядке. Вчера приходил доктор. Чувствую себя лучше. Люблю, папа». Билли ответил, что у него все прекрасно и дела идут хорошо; он умолчал о том, что выступает в одеянии Сатаны, и не упомянул о том, что в толпе зрителей несколько раз видел черную ауру.

Юноша узнал, что настоящее имя доктора Чудо Реджинальд Меркль, а его самый лучший друг — бурбон «Дж. В. Дант». Несколько раз он вел «Призрак-шоу», едва держась на ногах. Доктор Чудо рассказывал Билли, что начинал дантистом, но понял, что не в состоянии целыми днями смотреть в чьи-то рты. Как-то раз Билли спросил у Чудо о его семье, но тот быстро ответил, что у него нет родственников за исключением призраков и скелетов. Всем своим куклам он дал имена и обращался с ними, как с детьми. Билли интересовала фотография молодого человека, которую Чудо носил в бумажнике, но было ясно, что доктор не намерен обсуждать с ним свою личную жизнь.

Впереди показалась красная неоновая вывеска: «ДЖАНГЛ ЛАВ... ДЖАНГЛ ЛАВ». Внутри раздавалось буханье барабана.

Еще один шатер вырос возле «Призрак-шоу». Его белые дощатые стены были украшены изображениями змей с хищно оскаленными ядовитыми зубами. Вход был сделан в виде открытой змеиной пасти. Вверху красными буквами было написано: «СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ САМУЮ ОПАСНУЮ ЗМЕЮ-УБИЙЦУ В МИРЕ! ЖИВЬЕМ!»

Странно, но за прошедшие четыре дня Билли так и не видел хозяина этого шоу. Единственным признаком жизни в шатре, за исключением посетителей, было то, что вход открывался в три часа дня и закрывался в одиннадцать вечера. Сейчас дверь была слегка приоткрыта. Красные глаза огромной нарисованной на стене змеи, казалось, следили за юношей.

— Остановите! — услышал он чье-то громкое причитание.

— Пожалуйста... слишком быстро!..

Между Билли и павильоном «Джангл Лав» раскинулся аттракцион, напоминающий гигантский зонтик. Четыре гондолы — желтая, красная, фиолетовая и одна, все еще покрытая зеленым чехлом, — вращались на металлических спицах, соединенных с центральным поршневым механизмом. Шипела гидравлика, и гондолы беспорядочно раскачивались в разные стороны. Крики усиливались по мере того, как аттракцион крутился все быстрее и быстрее. Гондолы нырнули к земле, а затем быстро взлетели вверх. Весь механизм стонал, вращая их по кругу. В каждой гондоле сидели по два человека, поверх их голов с целью безопасности были протянуты проволочные каркасы. Худой человек с прямыми каштановыми волосами до плеч держался за рычаг управления. Надпись на плакате, установленном рядом с аттракционом, гласила: «СПРУТ».

— ...Пожалуйста, остановите! — раздался голос в одной из гондол.

Билли заметил, что мужчина прибавил скорость. «Спрут» вибрировал, земля вокруг тряслась. Мужчина усмехался, но его глаза были мертвы. Машиной практически никто не управлял.

Билли подошел к мужчине и тронул его за плечо.

— Мистер...

Голова мужчины резко дернулась. На мгновение Билли увидел в его глазах красное сияние, напомнившее ему взгляд зверя. Потом мужчина моргнул.

— Ё-моё! — закричал он и ударил по тормозам, одновременно выключая двигатель. Раздался пронзительный скрежет, и «Спрут» начал останавливаться.

— Черт побери, парень! — обратился мужчина к Билли. — Больше не подкрадывайся так к людям!

Правую бровь мужчины рассекал уродливый шрам, а когда поток воздуха, поднятый «Спрутом», взъерошил ему волосы, Билли увидел, что у него нет уха. На левой руке хозяина аттракциона было только три пальца.

«Спрут» замедлил вращение. Визг тормозов затих. В наступившей тишине Билли показалось, что он слышит еще один звук: высокий жуткий крик, принадлежащий дюжине голосов, и его тело покрылось мурашками.

Человек подошел к гондолам и открыл защитные колпаки, выпуская разъяренных испуганных пассажиров.

— Подайте на меня в суд! — крикнул он одному из них.

Билли разглядывал «Спрута». Изъеденный ржавчиной металлический корпус, накрытая защитным чехлом гондола. Странный крик все продолжался и продолжался, то утихая, то нарастая вновь.

— Почему эта гондола закрыта? — спросил он мужчину.

— Необходим ремонт. Ее нужно перекрасить. Тебе что, делать больше нечего, кроме как торчать здесь? — Мужчина взглянул на двух приближающихся подростков и огрызнулся: — Закрываемся!