Ричард Лаймон - Одной дождливой ночью

- Помяни мое слово, - изрекла Франсина, - парень нарвался и получил по заслугам. Видит Бог, ни за что его бы не прижали.

- Херня чистой воды, - пробормотала Лиза.

Франсина повернула голову к девушке.

- Что? Что ты сказала?

Лиза посмотрела на нее из недр кресла-качалки.

- Херня это чистой воды, вот что я сказала. Ты его не знала - так что не говори.

- Я прекрасно знаю, о чем говорю, юная леди, и не стоит вам общаться со мной в таком тоне. Что вообще с тобой такое? С самого утра - будто не с той ноги встала.

Недовольство потихоньку ушло из взгляда Лизы. Она открыла рот, будто намереваясь что-то сказать, но слова так и остались непроизнесенными. Губы девушки сомкнулись снова. Их уголки дрожали. Бледный подбородок мелко ходил вверх-вниз. Ее глаза наполнились слезами.

- Лиза?..

- Просто оставь меня в покое.

Она откинулась в кресле. То резко качнулось назад, и колени девушки, подброшенные вверх, врезались в край обеденного стола. Не так чтобы сильно, но бокальчик, стоявший на краю, подбросило вверх, и он сначала опрокинулся, выплеснув свое содержимое из кубиков льда и воды, а затем и вовсе скатился со стола, мягко ударившись о ковер.

- Глянь, что ты натворила! - всполошилась Франсина.

Шмыгнув носом, девушка подскочила и выбежала из комнаты.

Да какой же комар ее укусил?

Осторожно поставив свой стакан, Франсина встала. Услышала, как хлопнула дверь и звякнул язычок замка. Близковато для спальни Лизы. Наверное, ванная - ближе к коридору.

Она прошла мимо кресла Лизы, аккуратно присела на корточки, подняла стакан и собрала в него кубики льда с бежевого ковра. Слава Богу, в нем была только вода, - подумалось ей. Лиза бросала лед в стакан, даже если пила молоко или содовую. Остается благодарить все счастливые звезды на небосводе, что что-нибудь из этого не оказалось сегодня на полу.

Франсина поставила стакан в раковину и отправилась на поиски Лизы.

Затянувшийся переходный возраст дочери начинал ей потихоньку досаждать, но сегодняшний эпизод не укладывался в картину типичных истерик Лизы, как правило, спровоцированных месячными. Нет, тут - что-то посерьезнее. Может быть, что-то, связанное со смертью этого черного парня.

Надо было мне догадаться, - подумала она.

Как она и подозревала, дверь ванной была заперта.

- Дорогая?..

- Оставь меня в покое.

По высокому, надломленному голосу девушки было очевидно, что она все еще плакала.

- Ты в порядке?

- Нет!

- Этот стакан - пустяк, милая. Выйди, пожалуйста. Тебе ведь к Фоксвортам через час, а ты…

- Я не поеду.

- Они рассчитывают на тебя. Выходи, и пойдем обратно за стол.

Спустя несколько секунд замок щелкнул, и дверь распахнулась. Лицо Лизы было красным-красно, глаза налиты кровью, на щеках - блестящие дорожки слез. К носу прижата салфетка.

Видя дочь в таком виде, Франсина поняла, что сама вот-вот разрыдается.

- Что с тобой, милая? - спросила она.

- О, мама! - Лиза рванулась вперед, обняла Франсину и крепко-крепко к себе прижала. Рыдания сотрясали ее плечи. - Я любила его! - выпалила она. - Я так любила его, а они его убили!

Покончив с бутербродом, Дениз Гундерсон согнула бумажную тарелочку пополам и бросила в мусорную корзину. Достав из охладителя печенье в шоколадной глазури, она надкусила его, предусмотрительно подставив под него ладошку на случай крошек, и, жуя, пошла в зал.

- Ну, фто у нас стесь? - спросила она с набитым ртом.

Ей было прекрасно известно, что - пакет с тремя видеокассетами, что она взяла в прокате этим утром. Просто, оставаясь дома одна, она любила говорить сама с собой - хоть как-то нарушалась тишина.

Усевшись на пол по-турецки, она забросила в рот остатки печенья, вытерла пальцы о колготки и вытряхнула кассеты из пакета. «Наблюдатели», «Почти стемнело» и «Техасская резня бензопилой». Покачав головой, она тихонько хихикнула и пробормотала:

- Отличненько. Самое то для беззаботного семейного просмотра.

Тому - точно понравится. Может, он их уже и видел, но разве это его колышет? Подобное он может крутить без остановки, и каждый раз будет ловить тот же кайф - что от первого раза, что от всех последующих.

Интересно, хватит ли ей духу позвать его?

Часы на плеере-кассетнике показывали 6:11 вечера.

Если собираешься вызванивать его, - подумала Дениз, - то - самое время. Пока он куда-нибудь не намылился.

Стараясь игнорировать взволнованное трепыхание сердца, она поднялась на ноги. Пройдя на кухню, она уставилась на телефон, висящий на стене. Чувствовала она себя чертовски неуверенной. Капли пота стекали по лопаткам.