Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

– Карета все еще там? – спросил он, глядя в бурлящие воды.

– Возможно, – ответила она. История уже потеряла свою прелесть.

– Почему ты мне не доверяешь? – она прямо спросила его об этом.

Он не ответил, но было ясно, что он с чем-то борется. Озадаченное выражение на его лице сменилось еще большим смятением. Черт, подумала она, я действительно все испортила. Но дело было сделано. Она прямо спросила его об этом и готовилась принять плохие новости, какими бы они ни оказались.

Почти не планируя кражу, она похитила у него еще одну мысль, и это было потрясающе ясно: будто она это прожила. Его глазами она увидела дверь своей спальни и себя, лежащую на кровати, с остекленевшими глазами, рядом с папой. Интересно, когда это было? Вчера? За день до этого? Слышал ли он, как они говорили; не это ли пробудило в нем отвращение? Он сыграл роль детектива, и ему не понравилось то, что он обнаружил.

– Я не очень хорошо разбираюсь в людях, – сказал он, отвечая на ее вопрос о доверии. – И никогда не разбирался.

Как он извивался, вместо того чтобы сказать правду. Он был с ней до неприличия вежлив. Ей хотелось свернуть ему шею.

– Ты шпионил за нами, – сказала она с жестокой прямотой. – Вот и все, не так ли? Ты видел нас с папой вместе…

Она попыталась сформулировать свое замечание так, словно это случайная догадка. Но получилось не слишком убедительно, и она знала об этом. Но какого черта? Что сказано, то сказано, ему придется самому придумать причины, по которым она пришла к такому выводу.

– Что ты подслушал? – требовательно спросила она, но ответа не получила. Не гнев сковал его язык, а стыд за то, что он подглядывал. Румянец залил лицо от уха до уха.

– Он обращается с тобой так, словно ты его собственность, – пробормотал он, не отрывая глаз от бурлящей воды.

– В некотором смысле так и есть.

– Но почему?

– Я – все, что у него осталось. Он одинок…

– Да.

– …и боится.

– Он когда-нибудь позволял тебе покидать Приют?

– У меня нет никакого желания уезжать, – сказала она. – Здесь у меня есть все, что нужно.

Он хотел спросить, как насчет постельных утех, но и так чувствовал себя достаточно опозоренным. Так или иначе, она обнаружила эту мысль, и вслед за ней возник образ Уайтхеда, наклонившегося вперед, чтобы поцеловать ее. Возможно, это был не просто отеческий поцелуй. Хотя она старалась не думать об этой вероятности слишком часто, не могла ее избежать. Марти оказался более проницательным, чем она думала; он уловил подтекст, каким бы тонким он ни был.

– Я ему не доверяю, – сказал он. Он оторвал взгляд от воды и посмотрел на нее. Его замешательство было совершенно очевидным.

– Я знаю, как с ним обращаться, – ответила она. – Я заключила с ним сделку. Он разбирается в сделках. Я остаюсь с ним и в обмен получаю то, что хочу.

– Что именно?

Теперь она отвела взгляд. Пена от хлещущей воды была грязно-коричневой.

– Немного солнца, – наконец ответила она.

– Я думал, это бесплатно, – озадаченно сказал Марти.

– Не так, как мне нравится, – ответила она. Чего он хочет от нее? Извинений? Если так, будет разочарован.

– Я должен вернуться в дом, – сказал он.

– Не надо меня ненавидеть, Марти.

– Я не ненавижу.

– Мы кое в чем одинаковы.

– В чем же?

– Мы оба ему принадлежим.

Еще одна отвратительная правда. Сегодня она была просто переполнена ими.

– Ты могла бы убраться отсюда к чертовой матери, если бы действительно захотела, не так ли? – сказал он сварливо.

Она кивнула.

– Думаю, могла бы. Но куда?

Этот вопрос не имел для него никакого смысла. За заборами – целый мир, и у нее, конечно, нет недостатка в финансах, чтобы исследовать его, – ведь она дочь Джозефа Уайтхеда. Неужели эта перспектива показалась ей непривлекательной? Они составляли такую странную пару. Он, со своим неестественно сокращенным жизненным опытом – с годами, потраченными впустую, – и теперь стремящийся наверстать упущенное. Она, апатичная и измученная самой мыслью о побеге из тюрьмы, построенной собственными руками.

– Ты можешь пойти, куда угодно , – сказал он.

– Это все равно что никуда, – решительно ответила она; это был пункт назначения, который не выходил у нее из головы. Она взглянула на него, надеясь, что хоть что-то дойдет, но он не выказал ни малейшего проблеска понимания.

– Ладно, забудем, – сказала она.

– Ты идешь?

– Нет, я тут немного задержусь.

– Близко к краю не подходи.

– Плавать не умеешь, да? – раздраженно ответила она. Он нахмурился, ничего не понимая. – Не важно. Я никогда не считала тебя героем.