Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

Огоньки ограды мерцали на периферии его зрения; быстро осмотрев их, он не увидел ни одного пропуска и направился в сторону собачьего лая. Несмотря на ветер, стояла теплая ночь – первое уверенное весеннее тепло. Он был рад отправиться на прогулку, даже если это дурацкая миссия. Может, и не дерево вовсе, а проблемы с проводкой. Нет ничего непогрешимого. Дом остался позади, свет в окнах померк. Теперь вокруг простиралась тьма. Между огнями забора и светом в особняке – двести ярдов ничейной земли, где Марти оказался в полном одиночестве: он шел, спотыкаясь; луч фонарика без особой пользы озарял землю в нескольких шагах впереди. В лесу время от времени завывал ветер; в остальном царила тишина.

В конце концов он добрался до забора, откуда, как ему показалось, доносился собачий лай. Все фонари в обоих направлениях работали: не было видимых признаков беспокойства. Несмотря на обнадеживающую правильность сцены, что-то в ней, в ночи и нежном ветре, казалось странным. Может, темнота не была такой уж безобидной, а тепло в воздухе не совсем естественно для этого времени года. В животе у него что-то дернулось, а мочевой пузырь отяжелел от пива. Досадно, что собак не видно и не слышно. Либо он ошибся в оценке их положения, либо они двинулись с места, преследуя кого-то. Или, пришла абсурдная мысль, кто-то преследовал их.

Лампы на столбах ограды покачали головами в капюшонах от свежих порывов ветра; от неровного света сцена пьяно закружилась. Он решил, что не может идти дальше, не облегчив ноющий мочевой пузырь. Выключил фонарик, сунул его в карман и расстегнул молнию, повернувшись спиной к забору и свету. Мочиться в траву было большим облегчением; физическое удовлетворение заставило его вскрикнуть.

По ходу дела позади него замерцал свет. Сначала он подумал, что это игра ветра. Но нет, фонари действительно тускнели. Как только они исчезли, по периметру справа от него снова залаяли собаки, в их голосах слышались гнев и паника.

Марти не мог перестать мочиться, как только начал, и в течение нескольких ценных секунд проклинал отсутствие контроля над мочевым пузырем. Закончив, он застегнул молнию и побежал в направлении шума. Когда он уходил, фонари снова загорелись, неуверенно, внутри них при этом что-то жужжало. Но они были расставлены слишком редко вдоль линии забора, чтобы прибавить уверенности. Между ними простирались темные пятна, так что один шаг из каждых десяти Марти совершал в полной ясности, а остальные девять – во мраке. Несмотря на страх, сжимающий внутренности, он бежал изо всех сил, забор мелькал мимо. Свет – тьма, свет – тьма…

Впереди развернулась живая картина. Незваный гость стоял на дальней стороне светового бассейна, порожденного одним из фонарей. Собаки были повсюду, они хватали его за пятки и грудь, кусали и рвали. Мужчина все еще стоял прямо, расставив ноги, пока они крутились вокруг.

Теперь Марти понял, как близок он был к тому, чтобы стать свидетелем бойни. Собаки пришли в неистовство, набрасываясь на незваного гостя со всей яростью, на какую были способны. Любопытно, что, несмотря на злобу атаки, их хвосты были зажаты между ног, а низкое рычание, когда они кружили в поисках бреши в обороне, – совершенно точно испуганным. Иов, как он видел, даже не пытался наброситься, а крался по периметру, сощурив глаза до щелочек и наблюдая за героизмом остальных.

Марти стал называть их по именам, используя сильные простые команды, которым его научила Лилиан.

– Стоять! Саул! Стоять! Дидона!

Собаки были безукоризненно обучены: он видел, как они проделывали эти упражнения дюжину раз. И теперь, несмотря на силу гнева, отпустили жертву, услышав приказ. Они неохотно отступили назад, прижав уши, обнажив зубы и не сводя глаз с человека.

Марти решительно направился к незваному гостю, который остался стоять в кольце настороженных собак, шатаясь и истекая кровью. У него не было видимого оружия; на самом деле он больше походил на бродягу, чем на потенциального убийцу. Его простая темная куртка была порвана в дюжине мест от нападения, и там, где виднелась кожа, блестела кровь.

– Держите их… подальше от меня, – проговорил он голосом, в котором звучала боль. Все его тело покрылось укусами. В некоторых местах, особенно на ногах, были оторваны куски плоти. Средний палец левой руки прокушен насквозь во втором суставе и висел на сухожилии. Кровь брызнула на траву. Марти поразило, что этот человек держится на ногах.

Собаки все еще кружили вокруг, готовые возобновить атаку, стоит дать приказ; один или две из них нетерпеливо посмотрели на Марти. Им хотелось прикончить раненую жертву. Но бродяга не подал им ни малейшего знака о страхе. Он смотрел только на Марти, и его глаза были как острия булавок на мертвенно-белом фоне.