Клайв Баркер - Проклятая игра [litres]

– Господи Иисусе, мать твою, – сказал Флинн. Ухмылка исчезла, на мгновение сменившись выражением полного замешательства, а затем вернулась, засияв пуще прежнего. – Посмотрите, кто у нас тут?

Он шел к Марти, приветственно раскинув руки, под хорошо скроенным пиджаком виднелась самая вычурная рубашка, которую когда-либо создавало человечество.

– Черт возьми! Марти! Марти!

Они наполовину обнялись, наполовину пожали друг другу руки. Это было трудное воссоединение, но Флинн с деловитостью коммивояжера старался преодолеть все трещины.

– Подумать только… Из всех людей. Из всех людей!

– Привет, Флинн.

Марти почувствовал себя бедным родственником перед этой машиной, фонтанирующей радостью – сплошь остроты и яркие цвета. Улыбка сияла на лице Флинна как прибитая, и он уже вел Марти к барной стойке, представляя собравшихся (Марти расслышал половину имен, но никого не узнал), а потом настал черед двойного бренди для всех, чтобы отпраздновать его возвращение домой.

– Не знал, что ты так скоро выйдешь, – сказал Флинн, поднимая тост за свою жертву. – Выпьем за хорошее поведение.

Остальные члены группы даже не попытались прервать словесный поток учителя, вместо этого стали переговариваться меж собой, оставив Марти на милость Флинна. Он почти не изменился. Стиль одежды, конечно, другой: он был одет, как всегда, согласно прошлогодней моде; а еще начал терять волосы, которые довольно быстро редели. В остальном он остался тем же остроумным жуликом, как раньше, и не преминул выложить сверкающую коллекцию измышлений на рассмотрение Марти. Его участие в музыкальном бизнесе, связи в Лос-Анджелесе, планы открыть студию звукозаписи по соседству…

– Я много думал о тебе, – сказал он. – Задавался вопросом, как у тебя дела. Я собирался навестить тебя, но не думал, что ты поблагодаришь меня за это. – Он был прав. – Кроме того, меня тут вечно нет, понимаешь? Так скажи мне, старина, как поживаешь?

– Я пришел повидать Чармейн.

– О! – Он, кажется, почти забыл, кто она такая. – Она в порядке?

– Так себе. А у тебя, судя по рассказу, все хорошо.

– У меня, знаете ли, были неприятности, но у кого их нет? Но со мной все в норме, ты же знаешь. – Он понизил голос до едва слышного шепота. – В наши дни большие деньги связаны с наркотой. Не с травкой, а с серьезными веществами. В основном, я занимаюсь кокаином; иногда хмурым . Я не люблю иметь с ним дело, но… у меня дорогие пристрастия.

Он скорчил гримасу «до чего докатился этот мир», повернулся к бармену, чтобы заказать еще выпивки, а затем продолжил изливать безостановочный поток замечаний, напыщенных и близких к непристойным. После первоначального сопротивления Марти обнаружил, что поддается ему. Перед напором этой изобретательности было так же трудно устоять, как и прежде. Лишь изредка он останавливался, чтобы задать вопрос слушателям, и Марти это вполне устраивало. Он мало что хотел рассказать. Так было всегда. Флинн – грубый мальчишка, быстрый и ловкий; Марти – тихий, со всеми сомнениями. Как альтер эго друг друга. Снова оказавшись рядом с Флинном, Марти почувствовал большое облегчение.

Вечер пролетел быстро. Люди присоединялись к Флинну, пили с ним и уходили после того, как придворный шут их некоторое время развлекал. Среди толпы выпивох было несколько знакомых Марти и несколько неприятных встреч, но все оказалось проще, чем он ожидал, благодаря дружелюбию Флинна. Около десяти пятнадцати он вышел на четверть часа – «Просто надо уладить одно маленькое дельце…» – и вернулся с пачкой денег во внутреннем кармане, которые тут же начал тратить.

– Что тебе нужно, – сказал он Марти, когда они оба достаточно напились, – так это хорошая женщина. Нет, – он хихикнул, – нет, нет, нет. Что тебе нужно, так это плохая женщина.

Марти кивнул, чувствуя, как его голова болтается на шее.

– Две в одной, – сказал он.

– Давай найдем нам даму, а? Так мы и сделаем?

– Сойдет.

– Я имею в виду, что тебе нужна компания, дружище, и мне тоже. Я чуток подрабатываю на этом поле в свободное время, знаешь? Есть несколько свободных дам. Мы тебя обслужим как следует.

Марти был слишком пьян, чтобы спорить. Кроме того, мысль о женщине – купленной или соблазненной, какая, к черту, разница? – была лучшей идеей, которую он слышал за долгое время. Флинн ушел, позвонил по телефону и вернулся с хитрым видом.

– Никаких проблем, – сказал он. – Никаких проблем вообще. Еще по стаканчику – и в путь.