Почему-то, увидев смерть Вайолет, я больше не рассматривала эту девочку как угрозу. Я потратила месяцы, ненавидя ее, боясь ее и надеясь никогда больше не пересечься с ней, но сейчас она сидела перед нами безоружная. Вайолет больше волновалась о своей матери, чем о своей сломанной ноге. Если то, что она говорила ранее о том, как разрушить проклятье, было правдой, то я не могла чувствовать к ней ничего, кроме жалости. Я чувствовала сердцем: окажись я на ее месте, то сделала бы все , чтобы спасти свою мать, – такова была моя пламенная любовь к ней. Возможно, Вайолет никогда не была таким уж бессердечным монстром. Вероятно, это так ужасно: совершать столь чудовищные вещи и не иметь возможности довериться кому-либо.
– Сначала мы должны вызвать помощь, – возразила я.
Все же я не доверяла Вайолет. Нельзя было сказать, какую ложь она была готова рассказала своей матери о том, что мы с ней сделали в горах, если я позволю ей связаться с мамой прежде, чем вызвать помощь. Я бы не стала отрицать возможность того, что Вайолет могла сказать матери, будто мы держали ее в заложниках. Я набрала 911, и оператор сказала, что определит наше точное местоположение по геоданным телефона и пришлет к нам спасательную команду на снегоходах.
– Один из нас пострадал, – сказала я. – У нее сломана нога.
Когда помощь была уже на подходе, я решила использовать оставшееся время с Вайолет для общей пользы.
– Ты должна рассказать нам все, что знаешь о том, как и почему ты предсказывала смерти. Мы заслуживаем правды, Вайолет. Особенно Генри. Оливия никому не сделала ничего плохого.
Вайолет оглядела нас всех круглыми глазами, в которых больше не было сарказма и презрения.
– Они сказали мне, – выпалила она, – что если я не пойду и не достану того, кто им был нужен, они убьют мою мать. Каждый раз, когда я отказывала, они угрожали мне. Они показывали мне, как они это сделают. Они сказали, что моя жизнь была подарком ей и если я не буду им служить, то они заберут ее жизнь в качестве наказания.
– Кто, Вайолет? – спросила я. – Кто сказал, что накажет твою мать?
– Я не знаю, что они такое. Призраки, вероятно? Их пятеро. У моей матери было три выкидыша перед моим рождением и еще один, когда я была маленькой. Я не знаю, были ли они призраками моих настоящих сестер или же притворялись ими. Мои сестры умерли, чтобы я могла выжить. Ну, по крайней мере… они так говорили. У меня не укладывается это в голове, но это и было причиной, которую они мне называли, когда заставили делать эти вещи.
Вайолет кивнула в сторону Трея и добавила:
– Он знает. Они сказали, что он тоже знает.
Трей наивно пожал плечами:
– Я видел их во снах, но они никогда не просили меня сделать что-либо другому человеку.
Прекрасные голубые глаза Вайолет наполнились слезами.
– Каждый раз, когда я говорила им, что не хочу делать то, о чем они просили, они делали мою мать больной. А затем стали более жадными. Обычно они хотели одного человека в месяц, но когда они в ярости, то хотят больше.
– Я думаю, мы покончили с этим, – проговорила я. – Я искренне так думаю. И не думаю, что они когда-либо еще попросят тебя что-то сделать для них.
Вайолет была категорически не согласна.
– Нет способа это разрушить, не убив мою маму. Поверь мне. Я читала книги. Я искала в «Гугле». Возможно, тебе на меня плевать. Это нормально. Я не могу ожидать чего-то другого. Но моя мать не сделала ничего плохого. Она не заслужила того, что они с ней сделают.
– Оливия не заслужила смерти, – напомнила я. – Ни она, ни Кэндис, ни Ребекка, ни другие люди, которых ты убила в Лейк-Форест перед тем, как переехать в наш город.
Вайолет крепко зажмурила глаза, отказываясь смотреть на меня.
– Я не просила, чтобы это произошло со мной, ясно? Я никогда не хотела никого убивать, и мне не важно, что ты мне не веришь. Ты не представляешь, каково это, – закричала она.
В этот момент Вайолет никак нельзя было утешить, поэтому я сделала то, что сделал бы любой нормальный человек тогда, когда помощь была уже в пути, – отдала ей телефон Генри. Нажимая на разбитое стекло экрана, Вайолет набрала свой домашний номер и стала ждать. Затем, когда ее мать ответила на другом конце линии, она разрыдалась и всхлипнула:
– Мам?
Мать Вайолет была жива. Она слышала о трагедии на горе Фартингтон. Они с мужем были как на иголках в ожидании, когда власти Траверс-Сити свяжутся с ними и сообщат о состоянии Вайолет. Солнце на небе начало садиться, а мы были одни на холодном склоне горы. Температура резко падала, и я надеялась, что спасатели поторопятся и прибудут – даже если спасение означало, что мы должны будем узнать количество погибших в лавине.
Читать дальше