Роберт Стайн - Ночь ожившего болванчика [litres]

– Мы его запишем, – пообещал мистер Миллер.

Крис уселась на стул и посадила Мистера Вуда себе на колени.

– Это Мистер Вуд, – объявила она. – Завтра вечером мы вместе ведем в школе весенний концерт. Поэтому я устрою для вас, так сказать, показательное выступление.

– Очень симпатичный болванчик, – сказала миссис Миллер.

– Сама ты симпатичный болванчик! – прорычал Мистер Вуд хриплым и грубым голосом.

Мать ахнула. Улыбки Миллеров поблекли.

Мистер Вуд подался вперед и вперил взгляд в мистера Миллера.

– Это чего, усы, или ты крысу жрешь? – осведомился он.

Мистер Миллер растерянно взглянул на жену и выдавил смешок. Жена тоже засмеялась.

– Нечего ржать, а то вставные зубы вылетят! – рявкнул Мистер Вуд. – И как ты умудрился придать им такой мерзкий желтый оттенок? Или это от несвежего дыхания?

– Крис! – вскричала миссис Пауэлл. – Довольно!

Миллеры побагровели, и вид у них сделался обескураженный.

– Это не смешно. Извинись перед Миллерами, – потребовал мистер Пауэлл, пересекая комнату и нависая над Крис.

– Я… я ничего этого не говорила! – залепетала Крис. – Честное слово, я…

– Крис, извинись немедленно! – прикрикнул отец.

Мистер Вуд повернулся к Миллерам.

– Простите великодушно! – проскрипел он. – Простите великодушно, что вы такие страхолюдины! Простите великодушно, что вы вдобавок такие старые маразматики!

Миллеры с убитым видом поглядели друг на друга.

– Не понимаю я ее юмора… – протянула миссис Миллер.

– Это самое обыкновенное хамство, – спокойно ответил мистер Миллер.

– Крис, да что с тобой такое? – воскликнула миссис Пауэлл. Она тоже пересекла комнату и встала рядом с мужем. – Сейчас же извинись перед Миллерами! Я ушам своим не верю!

– Я… я… – Обхватив Мистера Вуда за талию, Крис поднялась на ноги. – Я… я… – Она пыталась извиниться, но слова не шли с языка. – Простите! – выкрикнула она наконец. После чего разревелась от стыда и, обливаясь слезами, бросилась вверх по лестнице.

– Ты обязана мне поверить! – срывающимся голосом кричала Крис. – Я правда ничего этого не говорила! Мистер Вуд говорил сам!

Линди закатила глаза.

– Придумай чего получше, – сказала она с иронией.

Линди поднялась в комнату вслед за Крис. Внизу в гостиной родители до сих пор извинялись перед Миллерами. Крис сидела на краю своей кровати и вытирала слезы. Линди стояла у трюмо, скрестив руки на груди.

– Я никогда так гнусно не шутила, – заявила Крис, бросив взгляд на Мистера Вуда, который бесформенной кучей валялся посреди комнаты, где она его и бросила. – Ты же знаешь, у меня чувство юмора совсем не такое.

– Зачем же ты это сделала? – допытывалась Линди. – Зачем тебе понадобилось доводить всех до белого каления?

– Да не делала я этого! – взвизгнула Крис, отчаянно дергая себя за волосы. – Эти гадости говорил Мистер Вуд! А не я!

– Как можно быть такой подражалой? – презрительно бросила Линди. – Я так уже шутила, Крис. Ты вообще способна придумать хоть что-то оригинальное?

– Это не шутка, – настаивала Крис. – Почему ты мне не веришь?

– Еще чего, – покачала головой Линди, по-прежнему скрещивая на груди руки. – Стану я ловиться на собственный розыгрыш!

– Линди, пожалуйста! – взмолилась Крис. – Мне страшно. Мне правда страшно.

– Ага. Конечно, – издевалась Линди. – Я прям тоже вся дрожу. О-о-о, Крис, ты на самом деле меня околпачила. Надо же, у тебя и чувство юмора есть!

– Заткнись! – взревела Крис, и глаза ее вновь наполнились слезами.

– Натурально как плачешь, – прокомментировала Линди. – Только меня не проведешь. Да и маму с папой тоже. – Она отвернулась и взяла на руки Слэппи. – Пожалуй, нам со Слэппи нужно еще попрактиковаться в некоторых шутках. Кстати, после твоего сегодняшнего выступления мама с папой могут и не пустить тебя на концерт.

Она закинула Слэппи на плечо и, перешагнув через Мистера Вуда, выбежала из комнаты.

За кулисами было жарко и шумно. У Крис пересохло в горле; она то и дело бегала к питьевому фонтанчику и делала глоток теплой воды.

Голоса зрителей по другую сторону занавеса эхом разносились в просторном зрительном зале. Чем больше они шумели, тем больше Крис волновалась.

«Как же выступлю перед всеми этими людьми?» – спрашивала она себя, отгибая краешек занавеса и выглядывая в зал. Ее родители сидели слева, в третьем ряду.

При виде их на Крис снова нахлынули воспоминания о вчерашнем. За оскорбление Миллеров ее на две недели посадили под домашний арест. И чуть не запретили идти на концерт.