Арсений Суворов - Поверьте один раз

— Ладно, а причем здесь дверь?

— Я сам не знаю. Но что-то мне говорит: «Дверь это то, что мы ищем». Все! Прекращаем. Это все, ввиду вышесказанного, бесполезно. Завтра после похороня иду в дом к Иареду Моисеевичу. Даже если ты не пойдешь, — добавил он уверенно.

— А если дом под охраной?

— У них вечно людей не хватает. А тут дом покойника охранять? Не смеши. И так ясно, что скорее госбанк ограбят, нежели дом с давно убитым хозяином. Если дома без хозяев милиция будет охранять, то некому жуликов ловить будет.

— Да. Может быть. Ладно, вместе начали, вместе и продолжим. А что с деньгами делать будем? — спросил Дима.

— Как закладки используй. Пошли, а то нас потеряли, наверное, уже. Я должен был к Татьяне днем зайти, а я тут весь день изысканиями занимаюсь. Они вышли, аккуратно закрыв за собой дверь.

Приехав в центр города, они разошлись. Дима пошел домой, Александр — к Татьяне. Дождь давно кончился. И помытый город дышал свежестью и чистым озоном. Татьяна встретила его у подъезда.

— Где ты был? Я тебя весь день ждала. Мы же договорились встретиться утром?

В легком не закрывающем даже коленки платье, стянутом на талии большим широким черным поясом, с развевающимися волнистыми волосами и блестящими от гнева и возмущения глазами, она могла дать большую фору любой принцессе из сказки. Александр непроизвольно попытался обнять ее, но она резко прекратила его попытку и выжидающе устремила на него свой взгляд.

— Я к тебе с утра шел. По пути встретил Диму. Мы с ним на Волгу слетали. Ну, немного задержались. Я думал, недолго.

— Успею. Недолго. Уже восьмой час. И не предупредил. Мог бы и оторваться, сходить до ближайшего телефона. — Решимость покинула ее, и слезы ненавязчиво встали на повестке дня. — Я тут переживаю. — Она обняла его. Думаю, может что-то случилось…

— Что может случиться?

— Что может случиться? — Татьяна, казалось, не поняла, что у нее спросили. — Да в последнее время реже что-нибудь не случается, чем случается. Как тебя с утра нет, значит что-то случилось. — Ее глаза снова приняли воинственный вид. Она оторвалась от него и сложила руки на груди. Я все телефоны оборвала. У тебя мать, наверное, валидол глотает. А он: что может случиться? — Она попыталась его карикатурно повторить. — Так куда вы «слетали» говоришь?

— Я же тебе рассказывал про того мужика? Который нам про сатанистов рассказывал. И что я туда ходил, а там — словно сто лет не жили. Ну, вот я и решил с Димой проверить, тот дом или не тот.

— Долго же вы проверяли.

— Да, он сразу подтвердил, что тот. Когда мы внутрь вошли, решили поискать компромат. Дима пачку царских ассигнаций нашел. Если не веришь, давай к нему сходим. Он сейчас домой пошел.

— А почему, балбес ты такой, меня взять с собой нельзя было?

— Я же говорю, не думал, что это надолго. — Она подошла, и взяла его за щеки.

— Обещай мне, что в следующий раз, когда будешь думать, что недолго, успеешь, — будешь брать меня с собой. — Она приподняла его лицо, чтобы посмотреть в его виновато опущенные глаза. — Ну же! Повторяй за мной: обещаю всегда и везде.

— Обещаю всегда и везде…

— Брать меня с собой.

— Брать меня с собой.

— Не тебя, а меня. Быстро все заново, — произнесла она, уже злясь.

— Обещаю всегда и везде брать тебя с собой.

— То-то же. Ты не забыл, что завтра похороны.

— Нет. А что?

— Мне надо будет завтра с утра зайти за Ладой и пойти с ней к его родителям, помочь или еще что. Так что завтра с утра пораньше, часиков в семь зайдешь за мной.

— А я что там делать буду?

— Ты там ничего делать не будешь! Ты меня сопровождать будешь. Потому что тебя далеко и надолго отпускать нельзя. На бога надейся, а сам не плошай! Слышал такую пословицу?

— Слышал, — ответил он, обнимая ее. Было еще светло. И народу вокруг паслось много. Но это нисколько не мешало им выражать свои чувства.

Красная крышка гроба с фотографией молодого улыбающегося человека встретила их у подъезда. У Александра не было ничего черного, и он надел темные брюки и белую рубашку. Прекрасные, из золотого шелка волосы Лады украшал черный бант. Черная полупрозрачная, спадающая почти до колен с вырезами по бокам рубашка, подпоясанная черным поясом, и такого же цвета чулки и туфли позволяли ей сразу после похорон пойти на бал. Но прекрасное, охваченное неподдельным горем личико сразу отбивало кощунственные в такой момент мысли. Татьяна была одета в строгий костюм деловой женщины, ее волосы не развевались как обычно, а были уложены в виде серпа. У крышки они остановились. Лада заплакала. Татьяна стала ее успокаивать. Глядя на фотографию и на прижавшуюся к Татьяне Ладу, Александр подумал: «Идеальная пара». Волна чувств накатила на него, и он почувствовал, что глаза набухли. «Одного не стало, жизнь другой надломлена. Красивая, смелая — и такой удар».