Дин Кунц: Чужие

Тридцать четыре секунды.

Паркер Фейн протолкался между двумя наблюдателями и опустился на колени рядом с Бренданом:

— Без обид, отец, но, может, проблема в том, что вы — иезуит и слишком склонны все обдумывать. Вдруг надо полагаться на чутье? Вдруг здесь требуется спонтанная, необузданная, сумасшедшая, яростная самоотверженность готового на все художника? — Он протянул свои большие руки к детонатору и прокричал: — А ну, вылезай оттуда!

Детонатор, разрывая провода, выпрыгнул из отделения в рюкзаке — прямо в руки Паркера.

Раздались радостные крики, поздравления, но Брендан сказал:

— Часы продолжают отсчет.

Одиннадцать секунд.

— Но он больше не подключен к бомбе, — широко улыбаясь, сказал Паркер.

— В этом чертовом детонаторе есть обычная взрывчатка, — объяснил Альварадо.

Детонатор выскочил из бомбы прямо в руки Доминика. Он увидел, что часы продолжают отсчет времени, и почувствовал, что их следует остановить, хотя опасности ядерного взрыва уже нет. А потому он просто остановил их усилием воли. Подсвеченные цифры замерли на 0:03.

0:03.

Паркер, не привыкший к роли волшебника, запаниковал с наступлением нового, хоть и не такого серьезного кризиса. Будучи уверен, что его волшебная способность истощилась, он выбрал образ действий, точно отвечающий его характеру. Издав боевой клич, наподобие крика Джона Уэйна в одном из его ранних фильмов, Паркер развернулся и бросил детонатор, словно гранату, к дальнему концу пещеры. Он знал, что не добросит его до стены, но надеялся, что тот улетит достаточно далеко. Отпустив детонатор, он тут же плюхнулся на пол; другие уже сделали это.

Доминик целовал Джинджер, когда сверху до них донесся звук взрыва, от которого оба подпрыгнули. На миг он подумал, что Брендану не удалось разоружить бомбу, потом понял, что ядерный взрыв обрушил бы на них потолок.

— Детонатор, — сказала Джинджер.

— Идем, — сказал он. — Посмотрим, все ли целы.

Лифт неторопливо полз вверх. Когда они поднялись на второй уровень, сотрудники хранилища уже заполнили главное помещение; услышав взрывы, все пришли с оружием.

Держа Джинджер за руку, Доминик протиснулся сквозь толпу к тому месту, где оставил Брендана с первой бомбой, и увидел Фей, Сэнди и Неда. Потом Брендана. Живого и невредимого. Д’жоржу, Марси. Паркер появился справа и обнял по-медвежьи его и Джинджер:

— Видели бы вы меня, ребятки. Если бы у них были я и Оди Мёрфи, Вторая мировая закончилась бы через полгода.

— Начинаю понимать, почему Доминик в восторге от вас, — сказала Джинджер.

Паркер вскинул брови:

— Конечно же, моя дорогая! Знать меня — значит любить меня.

Неожиданно раздался тревожный крик, испугавший Доминика: он считал, что все опасности уже позади. Посмотрев в ту сторону, он увидел, что Фалкерк, воспользовавшись суматохой, увернулся от Джека и Эрни и выхватил револьвер у одного из сотрудников хранилища. Все отпрянули от него.

— Бога ради, полковник! — крикнул Джек. — Все кончено. Кончено, черт вас побери!

Но Фалкерк намеревался продолжать свою личную войну. Его серые прозрачные глаза горели безумием.

— Да, — сказал он. — Все кончено, и я не буду изменен, как вы. Вы меня не достанете.

Прежде чем кто-либо успел остановить полковника или догадался вырвать оружие из его рук силой телекинеза, он сунул ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок.

Вскрикнув от ужаса, Джинджер отвернулась от падающего тела. Доминик сделал то же самое. Отталкивала не сама эта чертова смерть, а отсутствие в ней смысла, ведь человечеству оставалось сделать всего один шаг, чтобы раскрыть тайну бессмертия.

Когда сотрудники Тэндер-хилла заполнили пещеру и окружили корабль — большинство их никогда его не видели, — Джинджер, Доминик и другие свидетели, вслед за Майлсом Беннеллом, вступили на его борт.

Внутри, как и снаружи, ничто не поражало взгляд, не было никаких сложных и мощных машин, которые рассчитываешь увидеть на корабле, отправляющемся в такое путешествие. Майлс Беннелл объяснил, что в этой области инопланетяне продвинулись далеко за рамки земных представлений — вероятно, даже вышли за пределы физики в земном понимании. Внутри находилось одно длинное помещение, почти все было серым, унылым, безликим. Теплого золотистого свечения, наполнявшего корабль вечером 6 июля и посещавшего Брендана в его снах, не было. Только ряд обычных рабочих ламп, повешенных учеными для удобства.