Борис Конофальский - Нечто из Рютте [litres]

Но, как и всегда с момента его приезда в Рютте, все пошло совсем не так.

Стоило только въехать в замок, как к нему подбежал стражник с ворот и быстро сказал:

– Господин, дочь барона сбежала. Барон с сержантом поехали ловить, за вами собирались посылать, да, видно, забыли.

– Сбежала? – удивился солдат. – Когда?

– Утром на заре. Велела седлать свою лошадь, ей оседлали, и она выехала со двора, а за стеной ее ждал какой-то человек верхом.

Коннетабль сидел, какое-то время молча смотрел на стражника, а потом вдруг заулыбался:

– Вот хитрая дрянь.

Он вспомнил свою последнюю встречу с госпожой Хедвигой. Вспомнил их разговор и удивился тому, как искусно она притворялась. Она уже тогда решила бежать, но вела разговоры об отдельной спальне. О боже, какой же она была хитрой!

Делала вид, что готова к замужеству, а сама, наверное, уже планировала побег. Хитрая, хитрая тварь, ничего, кроме плети, не заслуживающая. Волков сжал плеть так, что костяшки пальцев побелели. Наверное, смеялась над ним про себя и тут же говорила с ним о его хромоте и отдельных покоях. Солдата колотило. Его немного успокаивало лишь понимание, что эта распутная женщина сбежала, окончательно опозорив себя, вместо того чтобы досидеть в своей башне и с радостью узнать, что Волкову отказано в рыцарском достоинстве. Да, это его позабавило, чуть приподняв настроение.

– Эта распутная перехитрила сама себя. – Он даже засмеялся. – И черт с ней.

– Верно говорите, господин, на кой ляд она нам сдалась такая, – добавил Ёган.

Это он сделал зря.

– Прикуси язык, олух, – сквозь зубы зашипел солдат, – иначе… – Он показал слуге кулак.

Он снова попал в объятья ярости. Спрыгнув с коня, пошел в свою башню и по стене оттуда в покои сбежавшей госпожи. Дверь была не закрыта, он вошел и с удивлением нашел там служанку госпожи Франческу. Волков был уверен, что госпожа не могла уехать без своей верной прислуги, а оказалось, что могла. Второй раз за день солдат чуть-чуть порадовался. Служанка сидела у окна перед кучей платьев и другой женской одежды, она была простоволоса и растрепана, лицо ее распухло от слез. Франческа тихо выла, прижимая к лицу нижнюю рубаху своей госпожи. Она бросила на вошедшего короткий взгляд и продолжила выть. Солдат подошел к ней, крепко взял за волосы, заглянул в лицо и спросил:

– Что, кинула тебя твоя госпожа?

– Это все из-за тебя! – заорала Франческа и попыталась встать.

Но солдат крепко держал ее волосы в кулаке.

– Не взяла тебя, значит, больше тебе не целовать ее ног.

– Что б ты сдох, – визжала служанка, – это ты во всем виноват, ты!

Она снова и снова пыталась встать, но он опять не давал ей этого сделать. Она попыталась даже бить его по ноге, по-бабьи, не больно. Тогда он просто швырнул ее в кучу тряпок и пошел прочь.

– Ответишь, за все ответишь! – неслось ему в спину.

Он вдруг обернулся и заговорил негромко, но так, что служанка сразу затихла, словно подавилась своим криком.

– Молчи лучше, – велел солдат, – с огнем играешь, я о тебе не забыл, я знаю, что ты о вурдалаке знала! Знала и молчала, пока он тут людей жрал! Вот велю на дыбу тебя отволочь, а госпожи-то твоей нет больше, кто тебя из подвала вызволять будет? – Он помолчал. – Она ведь со вторым кровососом уехала? С ла Реньи? Ушел, значит, от меня людоед? Где ж он прятался, неужто в одной могиле с сыночком барона? Надо было проверить ее мне. Не додумался сразу.

Франческа с ужасом смотрела на солдата и молчала, продолжая прижимать к лицу рубаху госпожи. А солдат вдруг понял, что прав, что угадал все, и тут же почувствовал облегчение. Гора с плеч, да и только. Он осознал, что не было в этой богом забытой дыре у него ничего. Ничего! Ни невесты, ни земли, ни сеньоров. Он мог уже сегодня собраться и уехать отсюда. Уехать и быть счастливым. От этой мысли ему стало спокойно на душе, и он произнес:

– Сжечь бы тебя надобно, тварь, да недосуг мне. Катись куда хочешь.

Волков шел вниз по лестнице и был уже почти спокоен. Он собирался сесть в донжоне за большой стол, взять пиво и ждать, пока не прибудет барон, затем забрать у него деньги и уехать; ловить госпожу он уж точно не собирался. Единственное, конечно, он бы хотел прихватить ла Реньи, но, скорее всего, тот был так же опасен, как и сынок барона, поэтому встречаться с ним у солдата никакого желания не было, как не было и болтов с серебряным наконечником… Но в этот день его планы рушились один за другим. Едва перед ним поставили большую кружку пива, как в донжон вошел стражник с мальчишкой и сказал: