Линдси Карри - Царап-царап [litres с оптимизированной обложкой]

Я слетела с кушетки и помчалась на кухню. Мама стояла у духовки в толстых рукавицах, и у неё на носу, как всегда, белело пятно от муки. Я крепко обняла её и тихо прошептала «спасибо».

– Вот это да! – со смехом сказала мама, шатаясь под моим весом. – Пожалуйста. И за что же ты меня благодаришь?

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты могла бы стать отличной учительницей?

Мамино лицо, испачканное мукой, засияло. Возможно, я пожалею об этих словах, но я должна была их сказать. Мамины обучающие моменты не просто надоедливая привычка. Они были очень важны. По-настоящему важны.

С этого дня я всегда буду прислушиваться к её словам.

Ставить эксперимент, анализировать информацию, делать выводы. Это финальные этапы научного метода, которые могут решить судьбу учёного. Теперь меня переполняла надежда, потому что я наконец поняла, почему Уилли выбрал меня! Я также знала, что ему нужно, и была уверена, что смогу ему помочь.

Я распахнула дверь папиного кабинета. Он сидел за столом с ноутбуком. Он широко раскрыл глаза, а потом прижал руку к груди и рассмеялся.

– Клэр! Господи, ты меня напугала! Что случилось?

– Мальчик номер триста девяносто шесть! – выпалила я и поморщилась, потому что Сэм влетел в комнату следом за мной, резко затормозил и врезался мне прямо в спину.

Папа наклонил голову.

– Что?

– Ты сказал, что твой издатель хочет, чтобы ты написал ещё одну книгу?

– Да, – спокойно ответил папа. – Они хотят вторую книгу. А что такое?

– Ты должен включить туда трагедию на «Истленде». И Уилли Новотного. Ему было семь лет, и его отец был чешским столяром.

– Чешским? – раздался за спиной голос Сэма. Кажется, я забыла ему сказать, что по дороге из музея кое-что раскопала. Не только Сэм умел пользоваться гуглом.

– Да, они были эмигрантами из Австро-Венгрии, из той её части, где теперь находится Чехия, – торопливо затараторила я.

Папа по-прежнему недоумённо смотрел на меня, и я продолжала:

– Уилли погиб на пароходе «Истленд», но никто не мог опознать его тело целую неделю, потому что вся его семья тоже погибла.

Папа сидел очень тихо. Я нервно затеребила руки, пытаясь понять, о чём он думает.

– Помнишь, мама сказала, что ты рассказываешь истории, которые были всеми забыты? Про «Истленд» забыли. И про Уилли тоже. Его история очень важна, и несправедливо, что никто её не знает.

Я тараторила без умолку, но мне было всё равно. Я должна была всё рассказать папе. Я была уверена, что он единственный, кто может помочь Уилли.

Папа снял свои очки для чтения. Медленно и осторожно положил их на стол. Я испугалась, что он меня не понял, потому что всё это, наверное, звучало очень странно. А ещё потому, что эта книга была намного сильнее меня. Сильнее папы. Это история трагедии, которая в тот день в 1915 году унесла более восьмисот жизней.

Мужчина в подтяжках с намокшим мальчиком на руках.

Водолаз, который несколько дней нырял в холодную чёрную воду, чтобы вытаскивать людей.

Люди, которые наблюдали с моста на Кларк-стрит.

Волонтёры Красного Креста, день за днём присматривавшие за телом Уилли в ожидании, когда кто-нибудь придёт и заберёт его.

Трагедия «Истленда» изменила Чикаго, но о ней все забыли.

Теперь они вспомнят.

Папа публиковал свои книги в крупном издательстве, и, может быть, он даже не мог сам выбирать, о чём писать. Но в одном я была уверена: Уилли заслуживал большего, чем один пустой зал в местном музее и несколько жалких статей в интернете. И я не остановлюсь, пока он не будет доволен, пока я не найду способ увековечить его память.

– Чешский столяр? – тихо повторил папа. Его голос вывел меня из задумчивости.

– Да, – прошептала я. – Его семья была одной из двадцати двух семей, которые погибли в тот день.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил папа, подняв брови и испытующе глядя на меня.

Потому что меня преследовал призрак Уилли.

Я пожала плечами, не зная, что ему ответить.

– Я учёный. Исследования – моё любимое занятие.

– Наверное, это и моё любимое занятие. – Папа улыбнулся и повернул ко мне экран ноутбука. У меня перехватило дыхание. На экране была фотография Уилли.

– Так ты уже знаешь про Уилли? – пробормотала я.