Линдси Карри - Царап-царап [litres с оптимизированной обложкой]

Кэсли взвизгнула и выхватила футляр из рук Эмили. Она сняла крышку и медленно выдвинула помаду.

– Ой, какая прелесть!

Я оцепенело смотрела на помаду. Она была очень яркой и напоминала мне ягоды клюквы. Наверное, она была красивой, но это всего лишь помада.

Кэсли провела помадой по своим и без того блестящим губам и причмокнула. С идеальной кожей, медовыми волосами и губной помадой она выглядела по-настоящему утончённой. Шикарной. В отличие от меня. Кэсли передала помаду Эмили, которая сделала то же самое, после чего тюбик оказался передо мной. Я уставилась на него, не зная, стоит ли мне тоже накрасить губы, чтобы не выделяться, или зашвырнуть его в ближайшее мусорное ведро. Я устало посмотрела на груду косметики на столе и вздохнула.

– Не беспокойся насчёт жестокого обращения с животными, – сказала Эмили, заметив мою нерешительность. – Мама всегда проверяет образцы, прежде чем принести их домой, и эти не тестировали на кроликах, мышах и ни на ком другом.

Я раздражённо оттолкнула футляр помады. Так вот с кем хочет дружить Кэсли вместо меня? Моё сердце бешено билось, а тело стало вялым и неповоротливым. Я не могла в это поверить! Сегодня мне придётся вернуться домой, снова увидеть кучу мокрой одежды, спать в стенном шкафу и стараться, чтобы папа ничего не заметил. А Кэсли? Она в этом время будет примерять наряды и хихикать с Эмили. Это несправедливо.

– Я не переживаю из-за кроликов, – рявкнула я.

Над столом повисло неуютное молчание. Клюквенные губы Эмили сложились в испуганную букву «о».

– Извини. Просто этот цвет не подходит к моим… – Я замолчала, поняв, что это бесполезно. Именно поэтому я и не хотела с ними садиться.

Внезапно мне стало жарко, как будто внутри кто-то чиркнул спичкой. Всё моё тело вспыхнуло от раздражения.

– Неважно! – отрезала я. – Мне пора идти.

Я могла тихо уйти. Я знала, что мне следовало поступить именно так, но я была так обижена, что не смогла этого сделать. Так удобно было обвинить Эмили во всём плохом, что со мной случилось. Если бы она не украла Кэсли, в субботу вечером я была бы у неё дома. Папа не заставил бы меня ехать с ним на эту дурацкую экскурсию. Меня не преследовал бы призрак! И прошлой ночью я спала бы больше пары часов.

Это было уже слишком.

– Знаешь что? – Я повысила голос, чтобы перекричать шум в столовой. – У меня были самые худшие выходные в жизни, а ты ведёшь себя так, как будто глупая губная помада может это исправить. Ничего не выйдет! Спасибо, что, как всегда, меня не понимаешь!

Я схватила поднос, бросила обед в мусорное ведро и с грохотом швырнула поднос на конвейер. По столовой, как фейерверк, разнёсся оглушительный звон. Разговоры прекратились, вилки застыли в воздухе, и все уставились на меня. В том числе и Уорнер.

Глаза Кэсли обратились на меня. Они были наполнены ужасом. Я ожидала, что она встанет и пойдёт за мной, чтобы мы, как обычно, могли поговорить, но она лишь медленно покачала головой и уставилась на свой поднос.

Она сделала свой выбор, и это была не я.

Остаток дня я старалась всех избегать. Мне было ужасно тяжело одной ходить по коридорам, зная, что все вокруг шепчутся обо мне, ненормальной девочке, которая закатила истерику за обедом.

Это настоящий кошмар.

В конце дня, с трудом сдерживая слёзы, я спустилась по школьной лестнице. Телефон звякнул уже в тысячный раз, и хотя я весь день не обращала на него внимания, теперь я всё-таки решила посмотреть на экран.

Кэсли: с тобой всё в порядке?

Кэсли: что происходит?

Кэсли: мы можем поговорить?

Кэсли: что ты имела в виду под «худшими выходными»?

Кэсли: пожалуйста, напиши мне, ладно?

Список сообщений продолжался. Мне следовало бы радоваться, что Кэсли по-прежнему переживала за меня, но я не могла избавиться от разочарования. Если ей не всё равно, почему она не ушла из столовой вместе со мной? Вероятно, потому что я вела себя как ненормальная. Меня затошнило, когда я вспомнила всё, что сказала Эмили. Это было несправедливо, и я это знала.

Я швырнула рюкзак в гостиной и упала ничком на диван. Я уже давно не чувствовала себя так ужасно, а это о многом говорило, потому что в начале года я два урока проходила с торчавшей из-под шорт туалетной бумагой.