Кристофер Голден - Прочь из сумасшедшего дома

— Баффи!

Это был Джайлс.

Она закричала;

— Я в коридоре! — и поняла, как это глупо: здесь, вероятно, миллионы коридоров…

— Лестница!

…и миллиарды лестниц…

— Пантеры!

…может, он нашел схему помещений?

Смущенный Джайлс стоял перед дверью, держась ручку.

Судя по звуку голоса Баффи, она там. А вдруг это уловка дома? Какие-то неверные наборы магических переменных — и потом придется пожалеть, что доверял им?

Если он откроет эту дверь, возможно, кто-то опять попробует убить его?

Джайлс поправил очки и расправил плечи. Если его смерть спасет Истребительницу, он с радостью умрет… Нелегко рисковать, зная, что все может закончиться твоей смертью.

— Джайлс!

Он открыл дверь.

Большая пантера наблюдала, как Баффи и пантера с серой полосой борются; она ждала, чтобы жертва утомилась.

У Баффи не было времени, чтобы вытереть кровь и пот с лица. По щекам ручьями текли слезы отчаяния. С одной пантерой Истребительница справилась бы. Но их две. Значит, рано или поздно Баффи умрет.

Позади красивой двери вишневого дерева была другая красивая дверь вишневого дерева.

Джайлсу они напомнили об американских играх, где правильный выбор дверей обеспечивает игроку приз. Это было также похоже на приключения Алисы в Стране Чудес. Он открыл дверь номер два. Забрызганная Кровью Баффи боролась с огромным черным котом джунглей.

Джайлс пробормотал:

— О боже…

Переступив порог, он потащил ее, схватив за рубашку.

— Баффи, это я, — сказал он, когда она обернулась к нему, готовая защищаться.

Не говоря ни слова, она выбежала из комнаты и захлопнула дверь в тот момент, когда огромный кот бросился на нее. Дверь задрожала и слегка прогнулась. Потом все стихло.

— Спасибо, что зашли, — с трудом проговорила Баффи, не потеряв чувства юмора.

— Ты не… ранена? — спросил Джайлс испуганно.

— Что? О… — Она осмотрела себя: вся в крови, над коленом зияющая рана. Укус пантеры.

— Все хорошо, что хорошо кончается.

Рана саднила.

Джайлс принюхался:

— Ты чувствуешь дым?

— Что-то горит, — сказала Баффи встревожено. — Надо найти Ксандра и Корделию.

Она двинулась вперед, затем остановилась и, нахмурившись, поглядела на Джайлса.

— Где мы?

Он покачал головой:

— Не имею понятия.

— Что же делать?

Он задумался.

— Кажется, наше присутствие немного упорядочило Гейтхаус.

— Но только немного, — сказала Баффи.

— Да. Только немного.

— Угу. — Она расправила плечи. — Я так и думала.

— Этот дом стремится к Хаосу.

— Пойдем.

— Баффи, — Джайлс вздохнул, — я знаю, ты пытаешься восстановить равновесие, как и я. — Он моргнул. — Возможно, так и должно быть. Знаешь, когда я убежал в Лондон, пытаясь изменить собственную судьбу, мы довольно многого добились путем медитации. Ты когда-либо слышала о трансцендентальной медитаций?

Она решительно кивнула.

— Это такая игра в «Бронзе».

Джайлс усмехнулся:

— Мне нравится твое чувство юмора, Баффи. Но иногда оно совершенно не к месту.

— Не стоит грузить меня лишней информацией. Ладно, что там с вашей трансовой дентальной медитацией, а?

Куратор поправил очки.

— Думаю, мы должны установить в своих умах ощущение мира и спокойствия, как будто мы находимся в центре порядка и гармонии. Возможно, на некоторое время это воздействует на дом, и мы сможем найти Ксандра и Корделию.

— И потушить пожар, — быстро добавила Баффи.

— И найти Привратника.

— Который сможет и сам потушить пожар.

— Ты готова? — спросил Джайлс, прикрывая глаза — Закрой глаза, сосредоточься и глубоко дыши, прислушиваясь к себе.

Он нахмурился.

— Ты дышишь ужасно тяжело, Баффи.

Она устало улыбнулась.

— Виной этому дом, Джайлс.

— О, дорогая. — Он выглядел взволнованным.

Баффи погладила его руку окровавленной ладонью.

— Ничего, мы наведем здесь порядок.

— Хорошо. Закрой глаза.

Ива, в пушистом полосатом свитере и желтом вельветовом комбинезоне, который она надевала в школу, подошла к Ангелу, стоявшему недалеко от ее дома. На нем была черная водолазка и плащ.

— Извини, я опоздала, — сказала девушка. — Отец опять захотел поговорить о моем будущем. Меня же больше интересует, есть ли у меня вообще это самое будущее.

— Я терпеть не мог нравоучения отца, когда был мальчишкой. А он не любил моих друзей, — сказал Ангел. — Наверное, потому, что большинство из них были пьяными мужланами, проматывающими свое наследство. Думаю, он был прав.