Кристофер Голден - Прочь из сумасшедшего дома

Но кажущаяся благосклонность не успокоила Рене.

— Пожалуйста, мадам, — возразил он. — Я не знаю, какие глупости Фулканелли нашептал в ваши очаровательные ушки, но по вашему поведению видно, что вы очень встревожены.

Екатерина Медичи рассмеялась, и Рене понял, что ему не на что надеяться. Но прежде чем он смог решить, продолжать дискуссию или отступить как можно быстрее, он почувствовал чье-то присутствие позади, но, обернувшись, увидел за розовой аркой Фулканелли. Сухая рука колдуна была прижата к телу, но даже эта очевидная слабость придавала ему значимость. Из-за розового куста, возле которого стояла Екатерина, появились двое помощников Фулканелли.

— Вы — главный обманщик, самый отвратительный бес, Ричард Рене, — произнесла Екатерина Медичи с плохо скрываемым гневом. — Вы выслушивали мои тайные просьбы и искажали их, переча мне. Я думаю, что вы в союзе с ведьмой, которая совершенно околдовала моего мужа.

Рене поднял руки вверх, собираясь возразить снова, но передумал. Вместо этого он обернулся к Фулканелли и гневно нахмурил брови.

— Демон! — прошипел он. — Ты пристал к этой женщине, клянешься в верности дому Медичи и все время плетешь самые дерзкие заговоры, которые твой злой ум только может придумать. Она уже находится под твоим влиянием! Ты имеешь всю власть, о которой мечтал! Чего же ты добьешься, лишив ее простой радости материнства?

Фулканелли опустил голову, печально покачал ею и пригладил воображаемые складки на своем темно-красном плаще.

— Дорогой безумный Ричард, — вздохнул Фулканелли. — Вы стремитесь переложить свою вину на другого, но всем нам не составило труда понять это.

Мадам уже предопределила вашу судьбу, и, поверьте мне, это решение намного милосерднее, чем то, которое мог бы предложить я.

Какое — то время Рене, открыв рот, мог только смотреть на колдуна. Затем он медленно обернулся, чтобы взглянуть на Екатерину. Но в это мгновение помощники Фулканелли накинулись на него. Правая рука Рене извергла жуткое пламя, однако, слишком поздно. Тяжелая дубинка ударила его в висок, и он замертво упал на землю. Так в первый момент показалось Екатерине Медичи.

— Я приказала, чтобы его не убивали! — тотчас же запротестовала дофина.

— Прошу вас, мадам, — мягко произнес Фулканелли, подходя к ней. — Преданные друзья не могли ошибиться подобным образом. Они никогда не убьют по случайности.

Екатерина встала на колени рядом с Рене и приложила руки к его груди. Она успокоилась, почувствовав, как грудь поднимается и опускается. Фулканелли, нахмурившись, наблюдал за ее заботой.

— Вы доставите его невредимым на торговое судно и передадите капитану кошелек, который я приготовила, для того чтобы Рене пропускали везде, куда последует это судно, — сказала дофина.

Фулканелли только покорно склонил голову.

— Как вы прикажете, так и будет сделано, Ваше Высочество, — согласился он. — Хотя я не знаю, зачем вы пожалели такого злого и двуличного человека.

Принцесса холодно взглянула на советника. Ее взгляд не отрывался от помощников, когда они начали поднимать Рене с земли. Оба, дофина и колдун, стояли молча, пока эти люди не вышли через розовую арку из беседки. Наконец, когда они остались вдвоем, Екатерина, прищурившись, впилась взглядом в Фулканелли с недоверием, которого она прежде никогда не позволяла себе выказывать.

— Я уже пресытилась убийствами, Джакомо, — сказала она спокойно. — Отправив Рене, вы добились своего. Но у меня тоже есть желания. И я не буду покупать свое будущее и будущее моего ребенка ценой моря крови. Если Бог не считает целесообразным давать мне малыша, я отказываюсь искать утешение в ином. Как бы то ни было, с меня хватит убийств.

— Ни один из нас не может зарекаться от этого, пока не испустит последний вздох, Екатерина, — мрачно произнес Фулканелли. — Но я буду учитывать ваши пожелания и не стану беспокоить вас такими предложениями в дальнейшем. И клянусь, вы принесете наследника, которого так желает ваш муж.

Когда о ее проблеме было заявлено так открыто, Екатерина рассердилась, вспыхнула, но ничего не сказала. Она оттолкнула Фулканелли и пошла прочь из сада по извилистой дорожке. Колдун смотрел ей вслед, его верхняя губа скривилась с отвращением. Однако постепенно выражение его лица изменилось, и на нем воцарилась улыбка.

— Вы дадите вашему принцу сына, моя дорогая, — прошептал Фулканелли. — Но не сейчас. Только когда будет необходимо мне, и это рождение посеет Хаос.